Венец лжи
Шрифт:
Я шагнула к нему, вопреки отчаянному желанию убежать.
— Меня зовут Элль. Просто Элль, отдай мне мои вещи и отпусти.
— Это вряд ли, Элль. Во всяком случае, пока.
Я замерла.
— Прошу прощения?
— Ты меня заинтриговала.
— И что?
— А то, что меня в этой жизни мало что интригует.
— Почему?
Он подошел ближе. В холодном вечернем воздухе я ощутила тепло его тела.
— Потому что обычно я не трачу время на разговоры. Ты — исключение.
Я не знала, нравится
Я невольно содрогнулась. Взяв себя в руки, я рванулась к незнакомцу и выхватила удостоверение.
— Вот. Я забрала то, что принадлежит мне. У тебя нет причин злиться. Оно никогда не было твоим, — мои глаза остановились на деньгах. — Отдай их, и мы разойдемся в разные стороны.
Он улыбнулся. В темном обрамлении щетины мелькнули его ровные белые зубы
— Я так не думаю, Ноэль Чарлстон.
— Элль.
— Хорошо, Элль.
Незнакомец подошел еще ближе, сократив разделяющую нас дистанцию всего до одного шага. Когда он шаркнул своими черными кроссовками по рыхлому гравию и поднял руки, я невольно затаила дыхание.
Я напряглась, ожидая, что он сделает то, что не успели его сбежавшие приятели. Только пальцы незнакомца потянулись не ко мне, а к черному капюшону. Он медленно его сбросил, открыв свое лицо.
Взглянув на него, я забыла, как дышать.
Суровые брови придавали выразительности и властности проницательным темно-карим глазам. Темные, почти черные волосы волнистыми прядями ниспадали ему на лоб, уши и щеки, говоря скорее о дикости, чем об укрощении. Прямой нос и точеные скулы очень хорошо сочетались со щетиной, обрамлявшей его губы.
Черт, эти губы.
Они были мягкими, влажными и почти добрыми, при том, что все остальное в нем казалось грубым и жестоким.
На работе я общалась со многими мужчинами, но все они были либо полноваты, либо старше, либо геи. Я никогда не оказывалась так близко к привлекательному мужчине, примерно одного со мной возраста и при этом абсолютно безжалостному.
Я отступила назад, проклиная не понятно откуда взявшуюся дрожь в коленях. Я хотела списать это на страх, но глупое сердце говорило другое.
Меня к нему влекло.
Из всех мест на Земле, именно здесь.
Из всех людей на свете, именно к нему.
Впервые в жизни мое тело сочло кого-то абсолютно привлекательным, и я понятия не имела, что с этим делать.
О чем это говорит?
Едва избежав изнасилования, я при самых жутких обстоятельствах каким-то образом запала на красивого мужчину.
Я не нормальная.
Как бы интересен он мне ни был, это недопустимо.
Я прищурилась.
— Чего ты от меня хочешь?
Незнакомец улыбнулся, и его губы снова
— Пока не решил.
Я ущипнула себя, пытаясь взять под контроль свои взбесившиеся гормоны. Я не какой-то озабоченный подросток. Я — генеральный директор, который к тому же чуть не подвергся сексуальному насилию. Ну и что, что он хорош собой?
Это ничего не значит!
Тебе нужно ехать домой.
Немедленно.
Сделав над собой усилие, я от него отстранилась (слава богу, мое сердце билось ровно, а не трепеща от желания) и резко спросила:
— Что ты имеешь в виду?
Он пошевелился, выставив для равновесия одну ногу. Это было обычное движение, только и всего, но оно заставило меня обратить внимание на его тело. На то, какой он высокий. Как джинсы обтягивают его стройные бедра. И как весь он облачен в тайну, словно в какую-то супер-модную одежду.
— Я имею в виду, что в тебе что-то есть.
«О, в тебе тоже».
Даже темнота переулка не могла скрыть от меня трех вещей, которые я тут же заметила:
Во-первых, он был слишком красив (или я слишком долго сидела взаперти, чтобы оставаться с ним наедине).
Во-вторых, этот парень обладал аурой, внушающей страх и уважение. И это явно было не врожденное, а приобретенное качество.
В-третьих, он был грязным, но, похоже, то, что я заметила у него на толстовке пятно, а затем и дырку, ничуть его не волновало.
Незнакомец просто стоял и, пока я его рассматривала, точно так же рассматривал меня. Он скользил взглядом по моей коже так, словно водил по ней нежными перьями, от чего я начала задыхаться, хотя вообще не двигалась.
О, Господи, Элль, возьми себя в руки.
Да, этот парень тебя спас.
Да, он проявил храбрость и предотвратил преступление.
Но на этом всё.
Ты не глупая девчонка, которая влюбляется в первого встречного.
Пора уходить.
Чем бы это ни было, оно ничего не значит.
Не может значить.
Такого не бывает в обычной жизни, и уж точно не могло быть в моей.
То, что папа давным-давно перестал читать мне сказки, вовсе не означало, что теперь мне нужно выдумывать такие нелепости.
Сделав над собой усилие, я взглянула ему в лицо. У меня совершенно вылетел из головы предмет нашего разговора, что само по себе было глупо и безумно, и так не похоже на меня. В крови разлилась паника, от чего речь стала резкой и отрывистой.