Венец рабов
Шрифт:
Оверстейген напрягся. Как дальний родственник королевы (которого во Дворце на Королевской горе принимали гораздо лучше, пока его родственник не стал премьер-министром) он был одним из очень небольшой группы людей, которые встречались с принцессой-затворником. Которая вовсе не была похожа на девушку на его экране. Но вот голос… Капитан напряг память, и нахмурился ещё сильнее.
– Это… интересное заявление, "ваше высочество", - слегка растянуто произнёс он.
– Однако с учётом обстоятельств, надеюсь, вы согласитесь, что мне
Девушка улыбнулась.
– Разумеется соглашусь. К сожалению, у меня нет никаких секретных кодовых слов, и… - её улыбка резко поблекла, - боюсь, никто из моей охраны не выжил и не может подтвердить мои слова, - она глубоко вдохнула и встряхнулась.
– Всё что могу предложить, это воспоминание о том, что мы однажды были представлены, хотя ничего не могу припомнить о том событии, за исключением того, что оно было большим, официальным, и неимоверно скучным.
Воспоминания Оверстейгена о событии были лучше, что естественно, поскольку таких дальних родственников нечасто приглашают на собрания королевской семьи.
– Это было крещение вашего кузена Роберта, ваше высочество, - сказал он, и лицо на экране озарилось ещё одной ослепительной улыбкой.
– О, замечательно, Майкл!
– поздравила она.
– Это совершенно точно не было крещением Роберта - в тот день я лежала дома с гриппом. Но теперь, после того как вы помогли моей памяти, я припоминаю, что это было крещение, только моей кузины Джессики, верно?
Оверстейген почувствовал, что расслабляется, и прочистил горло.
– Так и было, ваше высочество. Я так понимаю, что сообщения о вашем похищении были, э-э, несколько преувеличены.
Принцесса покачала головой.
– Не так уж сильно, капитан. Им действительно удалось - да, это были масадские фанатики, в этой части всё правда - похитить Берри Зилвицкую, которую они приняли за принцессу.
Оверстейгену не нужна была лейтенант Гёр для того, чтобы объяснить ставшее очевидным, но ту это не остановило от того, чтобы пробормотать вполголоса:
– Зилвицкий! И его трюки! Должно быть, он поменял девушек местами и… о!
Капитан скрыл улыбку. Нечасто его помощник тактика отставала от него в таких рассуждениях.
– О, - повторила Гёр.
– Королева должна была принимать участие в обмане с самого начала. Мы здесь выходим в глубокие воды, сэр, если позволите так сказать.
– Воистину глубокие, - пробормотал Оверстейген.
Принцесса Руфь продолжала:
– Но дело в том, понимаете ли, что они на самом деле толком и её похитить не сумели. Поскольку - при помощи… ну, многих людей - она сбежала. В настоящий момент она вполне в безопасности. И сейчас…
Оверстейген заподозрил, что является свидетелем необычайного события. Принцесса Руфь, похоже, затруднялась в выборе слов. Капитан был практически уверен, что подобное случалось с девушкой крайне редко.
Поскольку
– Хотите, чтобы я в таком случае нанёс вам личный визит, ваше высочество?
– последовал быстрый взгляд на тактический дисплей. Грузовое судно вообще не подавало каких-либо признаков жизни.
– Если только вы можете заверить меня…
У принцессы моментально нашлись слова. Решительно, даже царственно она произнесла:
– Да, капитан, могу. Могу также заверить вас, что не будет никакого - как вы это назвали?
– "развязывания боевых действий".
– Она выпятила подбородок.
– Во всяком случае, в том виде, который вы имели в виду. Забудьте об этом судне, капитан. Об этом рабовладельце, следовало бы мне сказать, поскольку мы уверены, что на самом деле это он и есть.
Взгляд принцессы скользнул в сторону, словно она взглянула на нечто не попавшее на экран. Скулы её напряглись, и следующие слова она практически прошипела.
– Я буду крайне удивлена, капитан, если кто-либо с этого судна, на ком есть вина, долго проживёт. Если кто-то и останется в живых, они однозначно будут находиться в заключении… и вполне возможно будут жалеть, что не мертвы.
Теперь Оверстейген помимо облегчения чувствовал любопытство.
– Должно быть вы в последнее время встретились с интересными людьми, ваше высочество. Надеюсь, вы сочтёте возможным меня им представить. В любом случае, я буду у вас настолько скоро, насколько меня сумеет доставить бот. Будем считать это семейным визитом.
Он вопросительно поднял бровь.
– Брать ли мне оружие, ваше высочество? И военный эскорт? Естественно, обычным при подобном визите было бы предстать перед вами без оружия и эскорта.
Улыбка принцессы Руфи теперь была само царственное благоволение.
– О, я не думаю, что оружие будет необходимо, капитан, за исключением вашего личного. Что до эскорта, я бы рекомендовала ограничиться вашим помощником тактика. Лейтенантом Гёр, если не ошибаюсь. Бетти Гёр. Мой… э-э, капитан Зилвицкий высоко о ней отзывался.
– Идёт, ваше высочество.
Картинка погасла, и Оверстейген посмотрел на Гёр. Лейтенант выглядела одновременно довольной и… очень, очень встревоженной.
– Я не знакома с Антоном Зилвицким, сэр!
– запротестовала она.
– Каким хреном… простите, вырвалось… откуда он может знать меня?
– и практически взвыла: - Я всего лишь лейтенант!
По какой-то странной причине расстройство юного офицера неимоверно подняло Оверстейгену настроение.
– Воистину глубокие воды, лейтенант Гёр. Впрочем, говорят, знаете ли, - правда в основном бесчестные мошенники - что капитан Зилвицкий в этих водах самая хитроумная рыба.