Венец рабов
Шрифт:
– Чей он шпион?
– Республики Хевен.
– О, - тут Берри бы отступилась, но проблема её зацепила.
– Наверное, придётся держать это в секрете от моего отца, имей в виду. Какую бы помощь я тебе ни оказала. Если он узнает… Антон Зилвицкий терпеть не может хевов практически так же, как работорговцев… ой.
Она внезапно вспомнила, что должна изображать принцессу Руфь. Отцом той был Майкл Винтон.
Ухмылка лейтенанта Палэйн была столь же ослепительна, как и её улыбка.
– Твой секрет уже раскрыт, Берри. Во всяком случае,
Вместо облегчения Берри внезапно охватила тревога.
– О, чёрт… забыла. Как там Руфь? Она не…
– С ней всё в порядке. Возможно несколько синяков, но ничего более серьёзного.
Со стороны вентиляционного канала раздался голос.
– Долго ещё будешь трепаться, кайя? Здесь тесно.
Берри повернулась… и замерла. Да, лицо, выглядывавшее из вентиляционного канала принадлежало ещё одной женщине. Но Берри опознала достаточно характерные черты этого самого лица. Она видела их и раньше, прячась в катакомбах Чикаго.
Кощей!
Как-то раз Антон рассказал ей, что украинские биологи, составлявшие оригинальный генотип для так называемой "Последней Войны", были одержимы своей собственной версией фанатичного расизма. Разновидностью панславизма, который по сути своей ничем, кроме шаблона на который они ориентировались, не отличался от нордической одержимости банды Гитлера в предыдущем веке. Так что, помимо всего прочего, они отобрали черты внешности, соответствовавшие их представлению об "идеальном славянском типе". А затем, будучи фанатиками, заложили этот образ в генетический код. Конечным результатом была популяция людей, принадлежность к которой и столетия спустя обычно можно было определить на глаз, если знать на что смотреть.
– Расслабься, - сказала Палэйн.
– Она больше не кощей. Она… э-э… амазонка.
Кощей - бывший кощей, как бы то ни было - спрыгнула в камеру почти с той же лёгкостью и грацией, что и Палэйн до того. Амазонка упёрла руки в боки, радостно улыбнулась, взглянув сперва сверху вниз на окровавленного, избитого кощея, потом на Берри.
– Всё в порядке, так? Тогда, кайя, можно мы будем выбираться? Нас всех тошнит от этих жалких каналов.
На пути наружу, пока они карабкались по каналам и тащили за собой кощея, Берри - как обычно интересующаяся всем подряд - спросила одну из амазонок, что означает слово "кайя".
Это была Яна. Берри быстро запомнила все их имена, не прикладывая к этому осознанных усилий. У неё был дар сходиться с людьми, а этого просто нельзя добиться, если они остаются для тебя безымянными. Нет ничего грубее, чем обращаться к кому-то "эй, ты". Получив объяснение Яны, Берри его некоторое время переваривала. А затем сказала ей:
– Вам придётся придумать другие способы установления отношений. В смысле с другими людьми. Как бы на то не было похоже - и довольно часто, признаю - люди на самом деле не волки.
– Сложно сказать, в чём разница, - пробурчала Яна.
–
Мгновением позже, судя по всему, у лейтенанта Палэйн лопнуло терпение. До Берри по вентиляционному каналу донеслось её рычание.
– К чёрту этих идиотов. Дайте мне немного места. Пусть сами оплачивают ремонт, раз уж слишком глупы, чтобы изначально сконструировать их правильно.
БАМ! За этим последовал дребезг вентиляционной решётки - без сомнения, пребывавшей в гораздо худшей форме - упавшей на пол основного коридора. Берри слегка поёжилась. Она без всякого труда представила себе ногу великанши, сминающую тонкий металл и вырывающую из него болты, словно это булавки.
– Кайя!
– с глубоким одобрением фыркнула Яна.
– Сила бывает разной, - тихо произнесла Берри.
Яна снова фыркнула.
– Докажи.
– Виктор, я не представляю, где мы находимся. Может даже в трубе Эпсилон.
– Тогда ладно. Просто оставайся на месте, Танди. Мы привели охрану в чувство, и все трубы, до которых вы могли добраться, прочёсывают их команды. Они найдут вас в течение нескольких минут. Разве что вам нужна срочная медицинская помощь?…
– Ничего, что не могло бы подождать. Ссадины у всех, особенно у Берри… э-э, у принцессы. И кощей, разумеется, в отвратительном состоянии. Но от кровопотери он не помрёт, а что до всего остального - кого это волнует? Пусть ублюдок помучается.
– Для публики она всё ещё принцесса, Танди. И объясни это ей самой, ладно? Если ей нужно подтверждение от кого-то ещё - чему вряд ли стоит удивляться, поскольку Мантикора и Хевен формально по прежнему в состоянии войны - я могу дать ей Руфь Винтон, - он бросил быстрый взгляд на стоящую рядом с ним девушку.
– Вообще-то она прямо здесь.
– Погоди секунду, - последовала короткая пауза.
– Нет нужды. Берри… э-э, принцесса говорит, что твоя репутация бежит впереди тебя. Не уверена, заметь, что она имела в виду комплимент, но она не собирается спорить, и останется "принцессой".
– Хорошо. Поговорим позже. Прямо сейчас… - он увидел Вальтера Имбеси, входящего в дверь номера на космической станции, который они превратили в импровизированный командный центр. Не личный номер Имбеси - Вальтер счёл, что это будет неразумно - но один из роскошных номеров, зарезервированных для особых гостей "Цены греха". Определённо достаточно роскошный, чтобы Виктор чувствовал себя в нём неуютно.
Вальтер показал ему большой палец.
– Ладно, Танди. Я должен идти. Мне только что сказали, что мезанцы и Флэйрти прибыли на станцию.