Венец терновый
Шрифт:
Юрий аккуратно положил листок в папку для работы – он уже привык что бумага здесь представляет величайшую ценность, ее производство в Галиче едва полсотни кип, из каждой выйдет обычных книг десяток, никак не больше. Школ начальных больше тридцати открыли, для отроков, чтобы писали и считали правильно, нужны тетрадки и учебники, а где их взять прикажете?! И так леса рубят, щепки везде собирают, каждая тряпка на переработку идет, все имеет определенную ценность!
Бумагу покупали, расплачиваясь серебром – цены были такие, что выть на луну хотелось подобно волку. Так что в классах поставили меловые доски, производство которых фактически кустарное, зато мела хватало
Но на создание системы образования, причем поголовной для детей и юношей, скупиться категорически противопоказано – хотя расходы «съедали» солидную долю бюджета. Но теперь Юрий осознавал всю пользу школы, и стал жутко требовательным. К тому же в двух главных городах открыты будут осенью вторые классы гимназий – а вот тут без бумаги просто не обойтись, и литературу печатать нужно, благо типография вот уже как год работает чуть ли не круглосуточно, поглощая кроме бумаги свинец. Даже ежемесячную газету в виде большого листка выпускают – на все про все полсотни штук, которые везде берегли и даже делали подшивки.
Первые две библиотеки в Галиче и Владимире при гимназиях открыли. Книги для них старались раздобыть, где только возможно, на любых языках – все в дело сгодится.
Таких проблем скопилась уйма, и везде требовалось внимательное отношение – это не в походы ходить с подвигами. Правителю необходимо принимать взвешенные и продуманные решения.
– Так что будем кокс дальше сплавлять по Кальмиусу, а руду везти из Керчи – история повторяется, видимо в ней есть свои неотвратимые правила, обойти которые невозможно.
При мысли о Керчи, древнем Пантикапее, столице Боспорского царства, у Юрия екнуло в груди. А ведь на другом берегу возрожденная своим именем, легендарная Тмутаракань. Отдавать туркам эти земли категорически не хотелось, но что делать, если воевать в любом случае придется. А потому приходилось сейчас предпринимать лихорадочные усилия. Ведь времени для предварительной подготовки не было – он даже не предполагал, что авантюра принесет такой ошеломляющий успех.
Из Кафы через Арабат перевезли на Волынь и Галичину почти девять тысяч человек. А потом добавилось еще восемь тысяч готов – их расселили в новоявленном Феодоро и окрестных слободах, пока под защиту стрельцов. Плюс непрекращающийся ручеек переселенцев – народу на землях проживало приблизительно чуть ли не шестьдесят тысяч. Да еще примерно сорок тысяч в «воскресшем» Боспорском царстве с Тмутараканью, если с войсками и флотом считать.
Сто тысяч жителей набирается, и это очень много с одной стороны. Но ничтожно мало, для войны с одними татарами, а тем более с турками. Митрополит Мефодий ему поведал, что в древнем княжестве Феодоро вообще вдвое больше народа проживало, но двести лет тому назад оно погибло под ударами османов.
Так что вся надежда только на совершенное оружие – нарезные ружья и штуцера, да на «единороги». Это позволяло доминировать на поле боя, но что потом делать, когда у любого противника появится точно такое же оружие? Ведь образцы пуль Нейслера разошлись в разные стороны, да и секрет пуль Минье вскоре станет всеобщим достоянием.
Разработка нового оружия велась в тайне, и первые результаты радовали. Чешский алхимик чуть ли не свихнулся от радости, получив первые кристаллы гремучей ртути. Сделали первую сотню вполне действующих капсюлей, стреляли из винтовок Шарпса – бумажный патрон и капсюль позволили втрое
Однако такие винтовки слишком дорогое удовольствие, штучные экземпляры, для вооружения пехоты не могут быть приняты – цена зашкаливать будет. Зато если снабдить их простыми диоптрическими прицелами, стрелять без которых нет смысла, вооружить десяток лучших стрелков на полк, то любому противнику придется тяжко – снайпера поведут охоту на командный состав и артиллерийские расчеты.
Вторым «ноу-хау» должна была стать стальная казнозарядная пушка в три с половиной дюйма, с нарезным стволом. Расчеты показывали, что вес пушки будет как у четверть пудового «единорога», зато масса снаряда полупудового. И дальность стрельбы возрастет вдвое – до четырех верст. Дорогая выйдет игрушка – но перспективы открываются широкие и радужные.
Юрий решил рискнуть – на днях открыли, как сказали бы контрразведчики, первый «почтовый ящик» в этом мире – секретную мануфактуру с несколькими мастерскими. Начали изготавливать образцы снайперской винтовки, делать для них капсюли. К октябрю пообещали выкатить нарезную пушку с затвором и провести всесторонние испытания. Вот только на серийное производство трудно рассчитывать – ожидались большие трудности в производстве.
Однако Галицкий резонно рассчитывал, что за пять лет ситуация может измениться в лучшую сторону, и тогда потребности в новом оружии будут выполнены. Потому что перспективы от его применения с лихвой окупали предстоящие расходы.
Пороха пока имелось в достатке, но на большую войну может и не хватить. Что такое пуд пороха – всего двенадцать выстрелов из орудия, или полторы тысячи из ружей!
В Крыму удалось захватить две с половиной тысячи пудов пороха, вроде огромное количество, но на самом деле не столь большое. По сто двадцать выстрелов на каждый из сотни имевшихся «единорогов», и полторы сотни на каждую из десяти тысяч винтовок, включая и штуцера. А собственное производство пороха обеспечивало лишь стрелковое оружие, ста пудов хватало на сто пятьдесят тысяч выстрелов, по десятку на каждое имеющееся ружье. И что обидно – поляки и московиты порох не продавали. Приходилось надеяться только на контрабандные поставки селитры.
Юрий тяжело встал из-за стола, раскурил сигару и прошелся по кабинету. И напряженно думал, прекрасно понимая, что отличные для этого мира ружья и орудия станут бесполезными, как только закончится порох. Рассчитывать на захват у врага не стоит – так войны не выигрывают. Если не удастся сделать запасы, то война будет проиграна – причем не только в Крыму, но и здесь, в Донбассе.
– Хочешь, не хочешь, но придется бить челом царю Федору Алексеевичу, уступив полсотни единорогов. Продажу пережить можно – пустим на переплавку три сотни турецких трофеев, да и на кораблях уйма орудий, что надо заменить «единорогами». Так что новые орудия отольем, это не проблема, нужно лишь время.
И винтовок добавим тысячу, можно даже две – половину производства на экспорт в Московское царство отведем – нужда и не так петь заставит, и при этом повизгивать. Плохо иное – как бы нас из этого оружия самих не прикончили бы. А ведь такое весьма вероятно…
Юрий нахмурился, но молча уселся за стол. Необходимо было написать послания, как бы это не хотелось…
Интерлюдия 3
Чигирин
7 августа 1678 года
– Теперь меня назовут главным виновником поражения! Такого позорища, на старости лет, я никак не ожидал! И все не по моей вине, а оттого, что помощи никакой не было!