Венецианская маска
Шрифт:
Ее быстрый взгляд сказал ему, что она заметила его появление. Тогда он подошел и склонился перед ней, и она лукаво сказала ему, что он пришел как раз вовремя, чтобы обуздать скандальные речи окружавших ее кавалеров, у которых нет ничего святого.
— Это слишком строго, — запротестовал Рокко Терци. — Мы не касались святого. А мадам Бонапарт едва ли святая, даже если толпа и считает ее божеством.
Он сослался на достигшие Венеции отчеты о преклонении перед мадам Жозефиной во время ее прибытия в Париж с захваченными австрийскими штандартами, отправленными Бонапартом
Вскоре Марк-Антуан счел своевременным разобраться в том, что он хотел выяснить.
— Я полагаю, что у нас есть общие знакомые, мадам. В Англии я знаю другую виконтессу де Сол.
Голубые глаза вспыхнули. Но движение медленно колеблющегося веера не задержалось и не сбилось.
— А-а… — протянула она. — Это моя вдовствующая виконтесса. Мать моего последнего мужа. Он гильотинирован в девяносто третьем году.
— Я слыхал об этом. Но есть и другие, — его скучающие глаза внимательно следили за ней. — Это Камиль Лебель, например.
— Лебель? — она в раздумье нахмурила брови и медленно покачала головой. — Среди моих друзей не числится такого имени.
— Не выдумал же я этого. Но вы должны были слышать о нем. Некоторое время Лебель был слугой виконта де Сол.
— Ах, да, — сказала она рассеянно. — Кажется, я что-то припоминаю. Но я никогда не была знакома с этим человеком.
— Странно. Помнится, он говорил о вас и рассказывал мне, что вы в Италии.
Он взглянул на нее и напоследок швырнул потрясающую бомбу:
— Несчастный товарищ! Он умер неделю или две назад.
Ее ответу предшествовала лишь маленькая пауза:
— Тогда не будем беспокоиться о нем. Расскажите мне о живущих. Садитесь рядом со мной, мистер Мелвил, и расскажите о себе.
Полное отсутствие интереса к судьбе Лебеля успокоило Марка-Антуана. Слуга из Сола, заключил он, не был знаком с ней лично. Его связь с ней ограничивалась всего лишь подсказкой Баррасу о присвоении ей титула ради удобства в ее деятельности.
Интерес к Марку-Антуану рассеял ее аудиторию. Только Терци и Вендрамин задержались возле них. Леонардо сам увел его.
— Не будем мешать доверительной беседе, Рокко. Пойдемте и расстроим левантийца Фосколо, расхваливая ему Гоцци.
Оставшись наедине с дамой, претендовавшей на место его вдовы, Марк-Антуан оказался под частым огнем вопросов. Более всего она хотела узнать цель его приезда в Венецию и суть его отношений с Пиццамано. При этом она немного лукавила. Но он решил не подавать вида, что заметил это.
Он рассказал, что узнал семью Пиццамано в Лондоне, когда граф был там венецианским послом, и они подружились.
— Один из них определенно на военной службе? — она хитро наблюдала за ним поверх веера.
— О да. Доменико.
— Вы разочаровали меня. Леонардо напрасно беспокоится.
— Сэр Леонардо беспокоится? На мой счет?
— Вы, конечно, знаете, что он собирается жениться на Изотте Пиццамано. Он чувствует в вас соперника.
— И он оставил нас наедине, чтобы вы могли выяснить для него, есть ли основания
Она возмутилась.
— До чего вы прямолинейны! Боже мой! Но в этом есть и прелесть. А как строго вы смотрите на женщин! Под таким строгим взглядом я никогда не солгу. Мне этого не хочется. Вы умеете держать обещание?
— Испытайте меня, если сомневаетесь в этом.
— Вы угадали. Это очевидно для того, кто хорошо знает Вендрамина. Если бы у него не было важной цели, он не оставил бы нас наедине с такой готовностью.
— Позвольте мне надеяться, что у него часто будут возникать такие цели. Но возможно ли, чтобы я поставил его в затруднение и относительно вас?
— Вы настолько невежливы, что еще и удивляетесь?
— Меня смущает количество объектов его ревности. Есть ли в Венеции дамы, с которыми я могу дружить, не опасаясь убийства от рук месье Вендрамина?
— Теперь вам угодно посмеяться, а я серьезна. О, очень серьезна. Он ревнив, как испанец, и опасен в своей ревности. Могу я успокоить его по поводу донны Изотты?
— Если вы не очень заинтересованы в моей смерти.
— Вовсе нет. Я хотела еще увидеться с вами.
— Несмотря на испанскую ревность этого ревнивого Вендрамина?
— Если вы так храбры, как кажетесь, навестите меня вскоре. Я поселилась в доме Гаццолы, это возле Риальто. Гондольер знает, где это. Вы придете?
— В своих мыслях я уже там.
Она улыбнулась. Приятная, пленительная улыбка, — отметил он, не упустив из вида и морщинки возле ее живых глаз, выдающие возраст больший, чем это показалось сначала.
— Для англичанина, — сказала она, — у вас, пожалуй, нет недостатка в предприимчивости. Наверное, вы освоили это одновременно с вашим превосходным французским.
Вендрамин и Терци вернулись. Марк-Антуан поднялся и склонился к ее руке.
— Я буду ждать вас, — сказала она. — Помните!
— Излишний приказ! — запротестовал Марк-Антуан.
Терци увел его представить другим присутствующим и подкрепиться. Потягивая рюмку мальвазии и прислушиваясь к возбужденному спору о сонете между двумя любителями поэзии, он увидел Вендрамина на том самом месте около маленькой лжевиконтессы, которое он только что освободил, очень занятого серьезной беседой.
Точно разобраться в запутанных отношениях между Вендрамином и этой женщиной было лишь частью — и менее важной частью — проблем, стоявших перед Марком-Антуаном. Зная, что она является активнейшим французским тайным агентом, занимающимся в настоящее время подкупом такого ценного для антиякобинского движения в Венеции человека, как Вендрамин, он считал своим долгом немедленно разоблачить ее. Обязанный поступить именно так, он превозмог бы угрызения совести. Но она была женщиной очень изящной и хрупкой, и вид этой стройной белой шейки в удушающей петле был бы просто ужасным. И рыцарский дух заставил отказаться от требования долга. Мысль о том, что подкуп Вендрамина, если состоится, откроет путь к спасению Изотты, он обязан был отвергнуть как неприемлемую, пусть даже это было для него невыгодно. Здесь он подчинился долгу.