Венецианское завещание
Шрифт:
– Лысый Леннон.
Команданте улыбнулся.
– Он что, действительно похож на Леннона? Когда-то я был его поклонником… Разумеется, я имею в виду настоящего Леннона. И все же не понимаю, отчего вы убеждены в том, что убийство совершено из-за купчей?
Дайнека упрямо посмотрела в глаза команданте.
– Я это знаю. Они были уверены, что я еще вчера передала купчую братьям Делле Пецце.
– Кто мог знать о вашем визите в контору?
– Любой, кто видел, как я туда заходила.
– Похоже, за вами следили… – ее собеседник замолчал.
Молчание
– Вам что-то известно?
– Нет, нет… что вы… – ответил Армандо Монтанья. – Ничего такого… Вы приехали не одна?
– Вместе со знакомым.
Внезапно ей подумалось: она знает, о чем недоговаривает команданте. Испугавшись своей невероятной догадки, Дайнека спросила:
– Стевен?.. Вы думаете, это он?
– Не-е-ет! – почти закричал команданте, увидев, как побледнело ее лицо. Он испугался, что она хлопнется в обморок. – Нет! Ради бога, не волнуйтесь вы так! С ним все в порядке. Мы только что все проверили. Он из уважаемой семьи с того побережья. Его мама очень состоятельная женщина. Отец работает исполнительным директором на большом предприятии, принадлежащем жене. Они делают скутеры. – Монтанья заворочался в кресле и добавил: – Никогда не катался на этой штуке. А вы?
Команданте раскатисто захохотал.
Дайнека вздрогнула, ей показалось неуместным смеяться в комнате, где недавно убили человека. Но для добродушного толстяка это была только работа.
Заканчивая разговор, команданте спросил, где именно находится купчая, и, услышав ответ, сказал:
– Вот пусть она там и остается, а мы присмотрим за ней. Вам, дорогая синьорина Дайнека, я советую немедленно покинуть Венецию. Вам есть куда поехать?
Она кивнула, а сама подумала:
«Прорвемся».
За дверью ее ожидали братья Делле Пецце. По их лицам было видно, что, как бы глубоко ни было горе, они не могут обойти вниманием своего главного клиента. Вернее сказать, самую главную клиентку за всю историю существования адвокатской династии Делле Пецце.
– Синьорина Людмила, – вкрадчиво и сдержанно начал Алберто. – Мы должны серьезно поговорить.
Его брат строго смотрел на Дайнеку. Она же внимательно слушала.
– Дело в том, что мы обязаны призвать вас прислушаться к голосу разума. А он гласит…
Дайнека прервала его:
– Простите, вы забываете, что я иностранка и понимаю не все из того, что вы говорите. Пожалуйста, если можно, проще… Извините, – совсем растерялась она.
– Если проще, – почти закричал Энрико, перебивая брата, – вы должны! Вы просто обязаны немедленно вписать свое имя в купчую! Надо положить конец этой безумной гонке за состоянием.
Алберто вмешался, успокаивая брата:
– Enrico, come mai? 16
– Я знаю, знаю, мы условились говорить спокойно. Но уже погиб Луиджино… Если бы еще вчера… – Он безнадежно взмахнул рукой и, отвернувшись, подошел к окну.
16
Энрико,
– Понимаете, – снова заговорил Алберто, – необходимо положить конец этой страшной погоне за наследством. Пока существует возможность получить его, преступники, уже раз решившись на убийство, не остановятся.
Усевшись, Алберто продолжил:
– У нас с вами нет другого выхода, синьорина Людмила. Потому что вслед за Луиджино могут вынести вперед ногами вас, или меня, или Энрико. Выбирайте… Они убьют любого, кто стоит на пути к деньгам. А деньги, согласитесь, немалые.
– Хорошо, – подумав, ответила Дайнека. – Но вы должны дать мне слово, что не оставите попыток найти прямого наследника. Или даже не прямого. Любого!
Братья Делле Пецце переглянулись и хором воскликнули:
– Клянусь!
«Как похоже по-итальянски звучат слова «клянусь» и «юрист», «giuro» и «giurista». Им можно верить…» – подумала она и, спохватившись, воскликнула:
– И еще одна очень важная вещь!
Лица обоих братьев вытянулись в ожидании какого-нибудь невыполнимого условия, но они готовы были стойко перенести любое испытание.
– Я должна открыть галерею. Выставить картины Николая Бережного здесь, в Венеции… – И вдруг добавила, тоненько и жалобно: – Можно?
Братья шумно загоготали и замахали руками:
– Все, что угодно, синьорина.
Было приятно видеть их улыбающимися, и она тоже улыбнулась.
– Простите… – Дайнека услышала звонок своего телефона. – Слушаю.
– Дайнека, это ты? – осторожно спросил Дашин голос.
– Я! Это я! Как у тебя дела?
– У меня все очень, очень хорошо, – тихо сказала Даша. – Просто я сейчас не могу говорить громко. Знаешь, где я? В модном доме Труссарди… Сама в это не верю. Я участвую в показе…
– Тебя взяли? А договор?
– Уже заключили. У меня теперь есть свой агент.
– Ты все внимательно посмотрела, когда подписывала?
– Договор был на русском, все нормально, не беспокойся.
Даша помолчала и сдавленным от слез голосом сказала:
– Я никогда, никогда тебя не забуду, Дайнека. Я помню свою клятву…
– Хорошо, звони. – Она отключилась, не хотела говорить лишнего. И не хотела, чтобы это делала Даша.
Второй раз за последние несколько минут ей клялись. А это уже многовато.
Дайнека вышла из конторы на набережную. Стевен немедленно устремился к ней.
«Отчего он так суетится? Не живется, видно, человеку спокойно». Сама себе она не хотела сознаться, как благодарна ему.
– Ну что, как? – спросил он. – Неужели убийство связано с купчей?
– В этом уже никто не сомневается.
– И что же дальше?
– Мне нужно на несколько дней уехать из Венеции.
– Куда?
– Не знаю.
Стевен широко улыбнулся:
– Ты принимаешь мое предложение посетить наш дом в Понтедейре?