Венера. Переплетая обрывки жизни
Шрифт:
Исподтишка наблюдаю за его плавными движениями на дороге. Пальцы такие длинные, красивые, так завораживают… Рабочая форма ему очень идет, отмечаю про себя в очередной раз, кинув мимолетный взгляд на его лицо. Какой у него мощный профиль, Боже…
Я с трудом оторвалась от лицезрения собственного демона. Этот мужчина действует на меня гипнотически каждый раз, когда я его вижу. Как — то мгновенно на второй план отходят все его ужасные поступки по отношению ко мне… Это тот человеческий тип, который хочется рассматривать и рассматривать, поражаясь безукоризненным
В последнее время я всё больше и больше обнаруживаю нотки лояльности к нему на своем предательском подсознательном уровне.
Это неправильно. Ненормально. Я ведь ненавижу его. Не — на — ви — жу!
Мы остановились у шикарного двухэтажного дома, ставшего моей тюрьмой несколько месяцев назад. До сих пор не могу забыть, как я ступила в него невесткой. Он тащил меня за волосы… Это послужило причиной тому, что следующим днем я отправилась в парикмахерскую и состригла их, выбрав прическу «под мальчика». Таким образом я хотела наказать себя за то, что позволила так с собой обращаться. Больше он не притронется ко мне — пообещала я.
Не дожидаясь Феликса, я вошла и положила небольшую спортивную сумку с вещами у своих ног, принявшись стягивать куртку. Через минуту вошёл и он. И тут же, словно по мановению волшебной палочки, появилась его мамочка.
— Сын, ты сегодня рано! Ах, — увидев меня, вскинула она брови в удивлении, — тебя выписали! Как ты себя чувствуешь? Кровотечение остановили?
На секунду я прикрыла глаза от бессилия перед поведением этой женщины, перед её вопиющей бестактностью, а потом подняла веки и медленно повернулась к ней.
— Спасибо за беспокойство…да, остановили.
— Что — то не очень похоже, чтобы тебе стало лучше. Одни кости остались.
— Это от счастливой жизни, — промямлила я, поднимаясь к себе.
— Оставь её в покое, мама, — донеслось до моего слуха.
Я поразилась твердости, сквозившей в тоне Феликса. Не помню, чтобы он когда — либо так разговаривал со своей матерью. Даже не верится, что это было сказано с целью защитить меня.
Муж зашёл следом за мной и схватил за руку, добиваясь, чтобы я повернулась к нему. Я повиновалась.
— Венера, я разговаривал с Аветисовым. Я всё знаю. Но не представляю, чем могу помочь тебе.
— Феликс, не говори глупостей. Я не оценю твоих порывов сейчас. Понимаешь?
Черные глаза наполняются гневом, и взгляд из мягкого превращается в жесткий:
— Ты никогда не прекратишь винить меня во всём?
— А мне больше некого…
— Есть! — он встряхнул меня. — Есть, Венера! Себя и только себя! За то, что позволяла с самого начала заблуждаться! И…твою же мать! Что я пытаюсь доказать тебе, верно?!
Феликс резко выпустил мои локти и пулей вылетел из спальни, оставляя меня теряться в догадках, что это за эмоциональное проявление было с его стороны…
7
Лето было в самом разгаре. Роза
— Последние дни моей свободной жизни! — жаловалась она, намекая на скорую свадьбу.
С её женихом Арамом я была знакома, но мы с ним редко виделись. Мне очень нравился этот парень, он напоминал мне моего брата Вартана — такой же серьёзный и добрый одновременно. Роза была огнем, а Арам — водой. Они так подходили друг другу, что невольно ты стоял и заглядывался на их милое общение со стороны.
Праздничный вечер готовился в этом злополучном ресторане. Мне уже было известно, что заведение принадлежит их родственникам, поэтому частые неожиданные появления Феликса в те дни, когда я там выступала, меня уже не удивляли. Семья Розы до сих пор думала, что мы с ней просто ходим на тренировки вместе. Никто не знал, что я её «учитель». Мы с подругой даже не обсуждали этот вопрос, она беспрекословно выполняла мою просьбу сохранять это в тайне. Благо, никто из её окружения не собирался следовать примеру Розы и ходить на восточные танцы, иначе пришлось бы придумывать новые методы конспирации. А я так устала врать и скрываться… Просто, зная то, как в нашем городе относились к танцовщицам, я действительно боялась, что меня не примут её близкие, посчитав недостойной…
Моя ложь нарастала в снежный ком, который грозился меня задавить в скором времени. Я так боялась говорить о своей настоящей жизни, что сочинила какую — то небылицу для посторонних, мол, моя семья сейчас обустраивается в столице, и в скором времени я присоединюсь к ним, а пока я просто слежу за квартирой… Брат мне, по моим же рассказам, высылает деньги, на которые я прекрасно проживаю целый месяц.
Господи, хоть бы кто в этот момент меня остановил и встряхнул, спросив: «Что ты делаешь, Венера?».
Единственным человеком, который знал обо мне всю правду, была Роза. Я её полюбила настолько, что не видела смысла что — либо скрывать. Мы с ней провели не один вечер, захлебываясь слезами, когда я ей рассказывала о том, что произошло в моей семье. Эта девочка была ко мне так добра, так искренне ко мне относилась, что я до сих пор задаюсь вопросом, чем заслужила такую дружбу…
Впрочем, я часто забывала о том, что не являюсь тем человеком, которого представляют все вокруг. Будто сама поверила в историю, сочиненную мною же…
За это время я очень сблизилась с семьей Розы, познакомилась с её отцом, который тоже ко мне проникся. Он часто говорил, что я ему кого — то напоминаю, но никак не мог вспомнить, кого… Мы, бывало, проводили у них дома вечера, к которым изредка присоединялся Феликс. Стоит ли описывать моё состояние, когда он находился рядом? Мне лишь повезло, что его внимание никогда не было обращено на меня. Феликс такую простушку без рода и племени попросту не замечал. По рассказам моей подруги, у него были романы с такими девушками, что и без слов понятно, — нищебродки не в его вкусе. Я как — то не особо переживала по этому поводу.