Венера. Переплетая обрывки жизни
Шрифт:
Роза рассказывала мне, что мать Феликса и их отец когда — то поженились по настоянию своих родителей, но не смогли долго прожить в браке. Ему было лет 6–7, когда они развелись, а дядя Дживан женился второй раз на тете Эльзе, но уже по собственной инициативе. Он уже довольно взрослый, ему больше 60 лет. Но озорство в глазах до сих пор присутствует. Что касается его рода деятельности, то, вопреки моим догадкам, дядя Дживан не был потомственным прокурором. Он занимал должность начальника Рыбнадзора по краю. Когда Роза говорила о «породистости» Феликса, она имела в виду родню со стороны матери.
Чем больше я узнавала об этом мужчине, тем сильнее меня охватывала паника. С кем я связалась по собственному незнанию?.. Хорошо, что вовремя отказалась от всяческих связей с этим злополучным рестораном.
Но это не могло продолжаться вечно. Как и планировала, я спустя месяц вновь стала принимать заказы.
И здесь началось самое ужасное, чего даже в изощренных фантазиях я не смогла бы себе представить…
Феликс вычислил меня, когда я выступала в небольшом ресторане на греческой свадьбе. У меня и в мыслях не было, что такое возможно. Я надеялась, что он давно забыл о какой — то танцовщице, но нет… Как оказалось, этот изверг просто терпеть не мог, когда ему отказывали или водили за нос, что, как он считал, я с ним и проделала…
— А ты не такая простая…Багира…
Кровь застыла в жилах, когда я увидела его возле раздевалки. Платок, которым я прикрывалась после выступления, неожиданно соскользнул с плеч и упал к моим ногам. К прежним страхам прибавилось столько новых — что он меня узнает, что запретит нам с Розой общаться, и они полностью завладели моим сознанием в эту минуту, лишая возможности думать о чем — то ином. Поэтому неудивительно, что я даже не заметила, как осталась без тоненькой защиты в виде шифона.
Его глаза нагло прошлись по моему телу, оценивая увиденное.
Меня будто хлестанули кнутом. Я растерянно уставилась на свои обнаженные руки и тут же, заметив на полу платок, нагнулась за ним.
— Кажется, мой «совет» о добровольной капитуляции ты не восприняла всерьёз… — Феликс надвинулся на меня, — решила бежать? Пропала на какое — то время. Зачем, Багира? Что это изменит? Разве у этой игры есть иной исход?
Я не отвечала. Я боялась, что он узнает мой голос. Моя рука потянулась к двери раздевалки, и в следующую секунду я попыталась молниеносным движением проникнуть туда и закрыться. Мне почти это удалось, но Феликс был крупным мужчиной, и ему не составило труда просто откинуть меня назад, навалившись на дверь своим весом.
На шум вдруг прибежали работники… Слава Богу, что из соседнего помещения они услышали, как кто — то портит их имущество. Так же, как и я когда — то, они понятия не имели, что Феликс — работник органов, поэтому стали ругаться с ним, обещая вызвать полицию. На что мой мучитель саркастически ухмыльнулся и, достав из кармана небольшую свернутую пачку купюр, швырнул им оттуда несколько крупных банкнот. Инцидент был исчерпан. Всё это время я в страхе вжималась в стул, на котором лежали мои вещи, в ожидании конца.
Феликс бросил на меня презрительный взгляд и скрылся за висевшей на одной петле двери.
Один из официантов повернулся ко мне:
— Нам не нужны такие проблемы. Решай свои личные
Это был еще один бонус к моим унижениям. Я быстро переоделась, после того, как они ушли, и, собрав вещи, вышла через служебный выход. Я умела оставаться при этом незамеченной, собрав волосы в пучок и прикрываясь ладошкой, будто пытаясь отогнать от себя дым. Любой служебный выход пролегал через задний двор, на котором находился мангал. Поэтому, мне до сих пор удавалось оставаться инкогнито.
Я села в ожидавшее меня такси, поклявшись, что в это заведение я тоже никогда не вернусь…
8
После выписки из больницы, где им действительно удалось остановить моё кровотечение, я была очень слаба. Возможно, потому что почти ничего не ела там, при этом принимая кучу лекарств, которые еще в течение пары недель должна глотать для профилактики. Это никуда не годилось. Мне иногда даже с постели трудно было встать. Но меня ждало много дел. Роза вскоре должна была родить, поэтому моя поддержка ей была просто необходима.
Феликса я почти не видела. Он благополучно избавлял меня от своего общества. У него была такая работа, что сутками моего мужа могло не быть дома. А, может, он развлекался где — то, или же у него была постоянная любовница? Во всяком случае, меня это нисколько не заботило. Только Роза и его мать знали о том, что мы с ним просто ненавидим друг друга…но даже для его матери стало открытием, что мы не спим вместе…точнее, спим, но не контактируем.
В один из обычных апрельских вечеров, когда я вернулась от подруги домой, меня сразу с порога оглушил рой женских голосов. Это была компания моей свекрови — её утонченные подруги, считавшие себя светскими львицами. Один раз меня с ними пытались познакомить, но я позорно сбежала спустя десять минут, не выдержав изучающих взглядов, в которых читалась открытая неприязнь и недоумение, как я могла войти в эту уважаемую семью. Роза меня утешила тем, что почти у всех этих дамочек были дочери, с которыми те хотели свести Феликса.
Это всё так глупо, так наводит на мысли об абсурдности моего существования… Но там, где я жила, до сих пор действовали эти неписаные законы.
Я не собиралась прислушиваться к их разговору. Была какой — то выжатой, чувствуя усталость в теле после прогулки с Розой, поэтому сразу направилась к лестнице. Но в следующее мгновение застыла, услышав:
— Эта соплячка даже не знает, как ублажить мужчину. Аветисов мне сказал, что шокирован невинностью моей невестки. А что говорить о моем шоке…
— Кажется, твой бывший муж был не прав, думая, что этот брак продлится долго? — последовал вопрос.
— По крайней мере, я уж точно постараюсь, чтобы он продлился недолго. Мне только её не хватало для полного счастья — какая — то грязная выскочка, зарабатывающая танцами на свою жизнь. Да ещё с шизофреником в придачу. Представляете, что было бы, если бы она родила от Феликса? Слава Богу, что он её не хочет.
У меня от напряжения задрожали зубы, и я отчетливо слышала их клацанье. Внутри что — то умирало с каждым ядовитым словом этой женщины.