Венгерская рапсодия

Стил Джессика

Элла смотрела на него растерянно, пытаясь собраться с мыслями.

— М-мы все туда едем? — наконец выдавила она.

— Надя останется здесь, — ответил он, затем вдруг поднялся и приказал: — Будьте готовы через час.

— Есть, полковник! — вскочила она. Однако Золтан молча двинулся к дверям, и ей показалось, что он усмехается. Хоть бы мне показалось! — заклинала она. Это будет уже слишком, если он начнет надо мной смеяться!

Но через час с четвертью от его веселья не осталось и следа. Они стояли в холле, и он окидывал ее чемоданы недобрым

взглядом.

— Вы все свое имущество возите с собой? — саркастически спросил он, и Элла почувствовала, что ненавидит его таким.

Не придумав никакого ответа, она гневно посмотрела на него и подняла свои чемоданы, хотя и понимала, что зря это делает.

— Оставьте!

Элла выпрямилась, решив проигнорировать его слова и самостоятельно понести свой багаж, но вдруг неизвестно откуда появился Освальд и взял у нее из рук чемоданы.

— Фрида и Освальд не поедут с нами? — спросила она, уже сидя рядом с художником в машине.

— Они приедут позже, — коротко ответил он, и на этом разговор закончился.

Элла была очень раздражена. Так она никогда еще себя не чувствовала. Золтан оказался самым непредсказуемым человеком на свете!

Они ехали уже час в полном молчании, и ее взгляд снова и снова падал на его руки, державшие руль. Она невольно любовалась красивыми длинными пальцами художника, удивляясь, как человек с такими изысканными руками может быть таким грубияном.

Прошло несколько минут, и Элла стала уже винить саму себя. А чего я ожидала? Мое утреннее приветствие вряд ли можно назвать нежным и дружеским. Как еще он мог отреагировать на мой резкий тон? Не мог же он сказать: «Судя по всему, мои поцелуи вам не понравились». Его поцелуи! О Господи, я была без ума, когда его губы дотрагивались до меня. И неизвестно, как далеко бы все это зашло, если бы я не вздрогнула, когда он коснулся моей груди…

— Вы часто бываете в этом доме? — неожиданно спросила она, пытаясь освободиться от своих мыслей.

— Мы уже прибыли, — объявил он кратко, и Элла подумала, что лучше бы ей было помолчать.

Погруженная в свои мысли, девушка и не заметила, насколько изменился ландшафт. Широкая равнина, высокие пирамидальные тополя вдоль дороги… Но вот Золтан въехал на длинную аллею, ведущую к трехэтажному дому на пригорке.

Элла вышла из машины на посыпанную гравием дорожку и поднялась вместе с хозяином по каменным ступеням.

Не успели они войти в холл, как появилась симпатичная женщина лет тридцати в форменной одежде.

— А, Ленке, — обратился к ней Золтан и беседовал около минуты, а затем, повернувшись к Элле, предложил: — Если вы пройдете с Ленке, она покажет вам вашу комнату.

— Спасибо, — вежливо ответила Элла, и художник тут же ушел.

Ленке и Элла поднялись по лестнице и попали в очень уютную спальню с отдельной ванной комнатой. Ленке наверняка уже знает, что я не говорю по-венгерски, подумала Элла, однако поблагодарила служанку на ее родном языке и на прощание улыбнулась.

Элла подошла к одному из двух больших окон

своей комнаты. Отсюда открывался прекрасный вид на озеро Балатон. Дом был окружен деревьями, но ветви не загораживали пейзаж, а наоборот, делали его еще живописнее.

Подумав, что при первой же возможности произведет разведку местности, Элла отвернулась от окна. И тут раздался стук в дверь.

— О… Спасибо, — сказала она, увидев, что входит Золтан с ее чемоданами.

Он молча стоял и разглядывал ее с высоты своего огромного роста, затем взгляд остановился на ее губах, и он резко отвернулся.

— Ланч будет в два! — бросил он через плечо и ушел.

Времени осталось немного. Элла достала из чемодана самые необходимые вещи, приняла душ и надела короткое платье классического покроя.

Без пяти минут два она вышла из своей комнаты и, спустившись с лестницы, увидела, что Фрида уже приехала.

— Ё напот! — радостно приветствовала она экономку. Та ответила ей улыбкой и провела в столовую.

Спустя полчаса, покончив с едой, но так и не дождавшись хозяина дома, Элла чувствовала себя менее радостно. Однако настроение у нее не слишком испортилось, она даже была довольна собой. Но вдруг услышала свой собственный голос, справлявшийся у Фриды о Золтане:

— Э… Фазекаш?.. — Понимая, что надо было сказать «мистер Фазекаш», она запнулась, но Фрида и так все поняла.

Экономка обрушила на девушку потоки венгерских фраз, из которых та смогла понять только одно слово — «студия».

— Кёсёнём, — улыбнулась Элла и подумала, что художник, наверное, почувствовал острую необходимость уединиться для работы.

Элла вернулась в свою комнату и, продолжая устраиваться на новом месте, вдруг ощутила себя обманутой. Золтану так захотелось поработать над какой-то картиной, что он отказался от ланча… А перспектива писать мой портрет его совершенно не привлекает!

Она велела себе не раздражаться, но это оказалось слишком трудно. Конечно, он маститый художник, и я не должна даже мечтать о том, что он бросит все только потому, что я жду, убеждала она себя, но ей не удалось погасить сжигавший ее гнев.

Когда Элла повесила последнее платье на плечики, она заметила, что небо затянуто облаками и быстро наступают сумерки. О прогулке нечего было и думать. Судя по всему, Золтан выбрал довольно безлюдное место для своей резиденции, и ему вряд ли понравится, если она заблудится в темноте и придется ее разыскивать.

К обеду Элла надела бирюзовое платье из прекрасного джерси. Я не буду сердиться, я буду вести себя тепло и дружески, твердила она, медленно спускаясь по лестнице без пяти восемь. И если мне это удастся, вряд ли Золтан будет груб и вспыльчив. А тогда я очень вежливо спрошу его, не знает ли он случайно, когда сможет начать работу над портретом… Конечно, если он придет к обеду.

— Добрый вечер, Арабелла!

Сердце подпрыгнуло у нее в груди — откуда-то появился хозяин дома.

— Добрый вечер, Золтан, — вежливо ответила Элла.