Вепрь
Шрифт:
И только в одной каюте все еще вели разговор, начатый пару часов назад!
— …Я ничего этого не знала, — сказала мама тихо. — Я даже не знала, что он умер.
— Конечно, где тебе знать об этом, — горько усмехнулся Вепрь. — Ты была так далеко и высоко, и совсем не было времени снизойти до нас.
— А что было потом? — словно не слыша обвинений в его голосе, спросила она.
— А потом, мамочка, я угодил в больницу. Психическое расстройство. Всё же своей цели я частично достиг — один из той четвёрки, тот самый, в которого я выстрелил
— Ты думаешь, стоит? — осторожно спросила та.
— Ещё как! И если я не буду надолго откладывать это дело, у меня останется больше злости, а злость тут ой как важна!
— Что же ты в таком случае делаешь здесь, на «Рылееве»? Почему ты всё ещё не в Городе?
— Я же сказал: другие заботы. Можешь поговорить на эту тему со своим мужем — он знает гораздо больше, чем я.
— А всё-таки?
Вепрь только улыбнулся и покачал головой. Это дело ее не касалось. И на что, интересно, рассчитывал Ливергант: что, едва увидев свою мать, которая бросила его двадцать лет назад и за прошедшие годы ни разу не вспомнила, он сразу же растает и выложит ей все?
Ну уж нет. Да и что даст Ливерганту, если он узнает подробности того, как Вепрь со Славянкой украли у Магистра чемодан с зелеными, как люди Магистра'схватил и Сергея и упустили Сливянку, как Магистр во второй раз проморгал свой чемодан и вынужден был обратиться к своему пленнику за помощью.
Обо всем этом Ливергант и так знает. Обо всем… кроме Славянки.
Да, кроме Славянки! Похоже, он пока ничего не знает и рассказывать о ней не стоит. Ощущение, что и Магистр, и Ливергант столь рьяно охотились за этим чемоданом отнюдь не из-за денег, неотступно преследовало его. Но ничего конкретного в голову не приходило. И все же лучше умолчать о Славянке. Да и где она сейчас?
«Маленькая моя», — подумал Вепрь с нежностью, поднимаясь.
— Приятно было повидаться. Мне пора.
— Подожди, — с каким-то испугом тихонько проронила мать, — Не уходи.
— Некогда, мамуль. Мне еще надо успеть сделать много дел.
— Но я же твоя мать!
— Да, а я был твоим сыном, однако это не помешало тебе уйти.
— Я не пущу тебя!
Она вскочила с пуфика, Вепрь небрежно уронил ей руку на плечо, и мать снова села.
— Сиди, — почти приказал он. — Сейчас я поговорю с твоим мужем, а потом, может быть, мы с тобой ещё побеседуем.
Он сделал резкое, едва уловимое движение, и мать обмякла. Как Лизанька в ресторане. Вепрь взял ее на руки и перенес на кровать.
— Спи, мамочка, — он провел рукой по её волосам.
«Да, Ливергант здорово сглупил, даже пистолет мне оставил. Он забыл, что матерью все эти годы я считал другого человека, да и суд посчитал
Чёрт, а я про него и в самом деле едва не забыл. Куда его припрятали? И где этот чертов чемодан?»
Вепрь выдернул из-за пояса пистолет, сдернул его с предохранителя и обошел каюту. Открыл шкаф, раздвинул плечики с платьями и костюмами, но ничего там не обнаружил. Под кроватью тоже. Он собрался ощупать постель, но в этот момент в каюту постучали. Спрятав пистолет, Вепрь встал за дверью и сказал негромко:
— Войдите.
Дверь приоткрылась, в щель просунулась плешивая голова Ливерганта.
— К вам можно войти? — спросил он слащаво.
— Можно, — Вепрь схватил Ливерганта за голову и втолкнул в каюту.
Он немного не рассчитал, и Ливергант грохнулся на пол, голова мотнулась и с размаху врезалась в ножку трюмо. Звук при этом получился очень неприятный, как будто ему в лоб с размаху засадили топор. Вепрь поморщился и недовольно причмокнул:
— Какое неудачное падение, так и убиться можно.
Он закрыл за ним дверь, повернул в замке ключ. Снова вытащив пистолет, подошел к Ли-верганту.
— Отдыхаем? — спросил он, присев рядом.
Ливергант застонал и заворочался на полу китовой тушей. Тогда Вепрь помог ему перевернуться на спину и вставил ствол пистолета ему в рот.
— Где Сосунок? — спросил он.
— А-ы-а, — ответил Ливергант, вытаращив глаза. — А-о-у.
— Что-что? — Вепрь вынул пистолет, но рукой на всякий случай придавил толстяка к полу.
Ливергант закашлялся.
— Ну и сука же ты! — делая лицом страшные гримасы, выговорил наконец он, тяжело дыша. Впечатление он производил жалкое, хотелось потрепать его по щеке и как-то утешить.
Вепрь подумал вслух:
— Убить тебя, что ли?
— Убей, — с хрипотцой вымолвил Ливергант. — Ты и ее убил, мразь? Родную мать?
— Она мне не мать, — ответил Вепрь. — И я её не убивал. Она просто спит. Если хочешь, можешь вздремнуть рядом. Но сначала ты мне скажешь, где Сосунок.
— А почему ты не спрашиваешь о чемодане?
— О нём я спрошу немного позже, — пообещал Вепрь. — И поверь мне, ты очень быстро ответишь на этот вопрос, потому что я буду при этом рвать тебя на куски. Ты знаешь, почему мне дали такое прозвище?
Ливергант помрачнел.
— Я знаю, что тебя так назвал Черт, — буркнул он, — мне достаточно такой рекомендации… Неужели я так ошибся, Вепрь? Почему ты ненавидишь свою мать?
— Ты ее имеешь в виду? С этой женщиной, — он мотнул головой в сторону кровати, — я незнаком.
— Хорошо, её ты можешь ненавидеть. Но ведь ненавидеть свою сестру у тебя совсем нет повода!
— Ты про Лизаньку? Да, жаль, что она оказалась моей сестрой, она мне очень нравилась как женщина… Однако ты не ответил мне, где Сосунок.