Вепрь
Шрифт:
— Тихо! — вдруг крикнул тот, выхватив пистолет. — Тихо, я сказал!
Все замерли, прислушиваясь.
— Шаги в коридоре. Сюда кто-то идёт.
— Может быть, не сюда? — Гарик вынул из-за пояса «наган».
— Сюда, сюда, я это чувствую.
По коридору в президентский номер направлялся ждущий своей смены охранник отеля Иван Гайдымов, вызванный сюда потревоженными соседями, которых рано утром разбудили крики из президентского номера.
Гайдымов работал в отеле со дня его основания, и за все это время здесь не случилось ни одного серьезного ЧП. Так, разные мелочи, на которые — будь
С такими мыслями и направлялся сейчас Гайдымов в президентские апартаменты, но, увидев сломанный замок в дверях, он замер. «Хороши дела. Не хватало мне ещё кражи. И под конец смены».
Он вынул из кобуры пистолет Макарова и, держа его дулом вверх, толкнул дверь.
Из номера не доносилось ни звука.
Охранник вошёл внутрь.
Никого.
Но в номере кто-то был, он чувствовал это.
Выставив пистолет перед собой на вытянутых руках, шагнул в комнату.
— Не двигаться! Буду стрелять!
Последнее, что увидел в своей жизни Иван Гайдымов, было пламя, метнувшееся ему в лицо.
Мощный выстрел из фермерского ружья двенадцатого калибра разбил ему череп. Уже трупом он отлетел назад и рухнул на пол гостиной, заливая всё вокруг кровью.
— А мы и не двигаемся, — запоздало сообщил Краб и, шмыгнув носом, сплюнул под ноги. — Всё, братва, пошевеливай! Скоро здесь будет тесно!
Сорвав с головы жертвы окровавленное одеяло, он сдернул ее с кровати. Гарик взял девушку за лодыжки, и они отнесли ее в ванную комнату, оставляя за собой кровавую дорожку.
— Вываливаем, — скомандовал Краб.
Они бросили девушку в ванну, словно то была корзина с грязным бельем. С тупым звуком она ткнулась лицом в дно ванны. Гарик сорвал с неё чулок, один его конец привязал к трубке душа, а второй, мазанув по нему мылом, связал в петлю. Всё это бандит проделал быстро и умело. Потом он продел голову жертвы в петлю.
— Гуд-бай, красавица. Мне было хорошо с тобой.
После этого преступники кинулись прочь из номера.
Петля вцепилась в тонкую шею Лизаньки. Чулок вытянулся струной, душ вздрогнул, покосился и загудел. Девушка затрепыхалась, собственным весом удушая и губя последние искорки жизни, ноги ее задрожали, руки попытались сделать спасительное движение, но сил завершить его у неё не хватило. Ногти проскрежетали по фаянсу. Потом руки беспомощно обвисли. Последняя волнообразная судорога пробежала по ее телу…
С грохотом сорвалась трубка душа. Тело Лизаньки со стуком упало в ванну, изуродованным до неузнаваемости лицом она уткнулась в стекающие в слив ручейки крови…
Ахмет приехал в отель спустя несколько минут, но он так и не смог определить, жива Лизанька или нет.
С сухим рыданием он перенес тело своей хозяйки на постель, вызвал «Скорую», не упомянув о трупе охранника, потом снял с нее все, и, смочив полотенце, стал осторожно смывать с тела девушки кровь и грязь.
Появились какие-то люди, перешептывавшиеся друг с другом. Ахмед спросил, есть ли среди них врач. Врачей не оказалось. Он
Подоспевший спустя несколько минут врач «Скорой помощи» сообщил утешительную весть: девушка жива. Она зверски избита, возможно сотрясение мозга, возможно, отбиты внутренние органы, но она жива. Возможен также сильнейший шок, судя по всему, девушку изнасиловали, причем в извращенной форме. Потом, похоже, была попытка суицида — точно ничего утверждать нельзя, но след на шее довольно-таки странный.
Ахмет монотонно кивал словам врача, наблюдая за тщательно обыскивающими номер сотрудниками уголовного розыска.
Труп охранника увезли, на полу осталась грубо очерченная меловая линия.
— Делайте всё, что необходимо, доктор, — попросил Ахмет.
Нежно погладив руку хозяйки, он поднялся и бесшумно покинул номер.
Он прекрасно знал, что ему делать. Если он не отомстит за хозяйку, задерживаться на этом свете ему уже не стоит. Ему и не позволят этого. Да он и сам не захочет.
Главное — отомстить, думал он, глядя на медленно закрывшиеся перед его глазами двери лифта. О, Аллах, и зачем только хозяйка поехала в этот проклятый край?! Дома, в Сочи, с ней никогда бы не могло такого случиться… Всё это по милости Вепря, он, шайтан, околдовал хозяйку, внёс смуту в её невинную душу. И он тоже будет наказан. И девчонка эта, Славянка, воровка, тоже будет наказана. Наверняка из-за неё всё случилось. Из-за неё, да из-за того компакт-диска, будь он проклят.
Ахмет вышел из отеля, сел в машину и, с места развив бешеную скорость, направился к клубу «Нынче вечером», рядом с которым и проживала первая жертва его мести. Он не варвар, она не будет долго мучиться. Голову он будет отрезать уже с мёртвого тела. В конце концов, она всего лишь женщина, а вот с насильниками он поступит иначе. Они будут молить его о смерти!
А Вепрь… Он опаснее всех, но он тоже умрёт. Умрёт без всяких премудростей, пыток и уловок, возможно даже не сообразив, что умирает. С ним трудно справиться, но Ахмет уже знает, что сделает…
Между тем чёрный «Ниссан-Патрол» в нескольких километрах от него съехал с дороги на обочину и заглушил двигатель. Жорж повернулся к Крабу, положив локоть на спинку сиденья.
— Ну и что? — спросил он. — Бабёнку грохнули, а толку никакого. Что будем делать?
— Секундочку, не ной, — отозвался сзади Фикс. — Пока не всё потеряно. Я прихватил её сумочку, думаю, в ней стоит покопаться.
Он заглянул в сумочку, а потом высыпал её содержимое на сиденье.
— Есть блокнот! — обрадовался Краб. — Ну-ка дай его сюда!
Быстро, по-шулерски работая пальцами, он пролистал его, помотал головой и вновь раскрыл на первой странице.
— Внимательно, Краб, внимательно, — напутствовал его Гарик. — Особо не торопись. Если мы не найдем этот диск, Круглов сделает с нами то же самое, что мы сделали с этой подругой.
— Уже, — нашёл Краб. — Вот, в самом конце, «10–12–17. Слав.» Запись недавняя. Больше здесь ничего не уточняется, но «Слав.» — это скорее всего именно то, что нам надо. Может, стоит позвонить и удостовериться?