Верь мне и жди
Шрифт:
Я плакала, не замечая этого, и мысленно молила и молила Бога за тебя, чтобы простил и пощадил.
Мое возвращение домой было кошмарным. Квартира встретила меня казенной чистотой и нежилым духом. Мы так и не смогли обогреть это пространство, подумалось мне. Если б были дети, все здесь стало бы совсем по-другому…
Я бросила сумку в холле, прошла первым делом в душ. Стоя под горячими струями, я терзала себя предположением: что, если она решит тебе родить? От этой мысли мне
Выйдя из душа, я прошла на кухню, достала бутылку вина и Налила себе полный бокал. Я пила, не пьянея, но еще надеясь на смягчающую анестезию. Когда в бутылке ничего не осталось, я зашла в твой кабинет. Нет, ты живешь не здесь, так мало в этом доме тебя. Ну конечно, если приходится скрывать самое главное, жизнь души, что остается? Холодная оболочка. Я заглянула в твой шкаф, достала рубашку, которую ты предпочитал носить дома, уткнулась в нее лицом. Рубашка была тоже стерильно чистая и не хранила никаких запахов…
Я слонялась по дому, держась за голову и бормоча: «Что же делать? Что делать?», когда на мой мобильный позвонила Марина. Я долго не хотела отвечать, но телефон все звонил. Я нажала кнопку:
— Алло?
— Вы дома? — спросила Марина не здороваясь.
Я ответила:
— Нет, сижу на поляне в лесу.
— Вы еще в «Святояре»? Мне говорили, там связи нет.
Мне стало стыдно:
— Извините, это я так пошутила. Я дома.
Мы помолчали. Марина не решалась спрашивать, а мне не хотелось ни о чем говорить.
— За вами заехать? Сегодня у нас танцы, — наконец предложила скрипачка.
— Заезжайте.
— Вам хватит на сборы сорока минут?
— Хватит.
Очень хорошо! Очень вовремя. Буду танцевать, чтобы не сойти с ума. Вино не помогает; может, движение подействует умиротворяюще?
Когда мы встретились, Марина посмотрела на меня тревожно.
— Может, вам надо было отдохнуть после дороги? Вы сегодня вернулись?
— Почему вы знаете? — опять ощетинилась я.
— Я звонила все эти дни, надеялась, что вы не поехали.
Я махнула рукой:
— Да, сегодня вернулась, но ничего, так даже лучше.
Мы ехали в танцевальную студию на Тверской и молчали. Марина искоса поглядывала на меня, наконец произнесла:
— Наверное, сейчас этого не следовало бы говорить, но мне кажется, вы должны знать…
Казалось, что еще может меня потрясти, причинить боль? Но услышанное вновь заставило упасть мое сердце.
— Ребята мне рассказали, что Николай продюсирует молодую певицу. Она поет в этнической группе. Готовится ее первый альбом.
— Бог в помощь, — пробормотала я, стискивая руки.
По счастью, Марина меня не услышала. В этот момент она искала парковку на забитом машинами пятачке. Что ж, думала я, твоя нимфа поет чудесно,
Когда мы отзанимались, Марина предложила, как всегда, выпить кофе, и мы сели за столик в нашем кафе. Скрипачка по-прежнему не задавала мне вопросов, а я не считала нужным отчитываться перед ней. Она видела и так, что мне нехорошо. Мы обменивались ничего не значащими фразами, а я с ужасом думала, что надо возвращаться в пустую квартиру. С тех пор как я узнала о ней, наша квартира сделалась мне ненавистной.
— Вы едете в этом году на море? — спросила я вдруг собеседницу.
Марина встрепенулась:
— Да, еду. В сентябре. Хотите со мной поехать?
Я подумала, что не доживу до сентября.
— Коля предлагает ехать на Мальдивы. Но мне одной не хочется, — пробормотала я.
— Вот и замечательно! Съездим вместе наконец, — обрадовалась Марина.
— На Мальдивы?
Скрипачка поколебалась:
— Нет, Мальдивы я не потяну. Но в Туапсе море не хуже! У меня там своя квартира, нам никто не будет мешать. До моря рукой подать.
Она смотрела с таким ожиданием, что я согласилась:
— Да, вы правы. Море, оно и в Африке море…
С того момента у меня появилась призрачная цель, которая, как ни странно, удерживала меня от крайностей. Внешне я стала жить прежней жизнью. Даже Лида не догадывалась, что я перенесла в своем маленьком путешествии. Я ждала тебя, готовая ко всему.
Но время шло, фестиваль давно закончился, а ты все не звонил. Я предполагала, что ты еще в лесу, где нет связи. Ничего не могла с собой поделать: воображение подсовывало мне мучительные сцены вашей с нимфой любви. Я уходила из дома, бродила по бульварам в каком-то сомнамбулизме, мысленно ведя с тобой бесконечные страстные споры. Иной раз заговаривала вслух, пугая прохожих. Они шарахались от меня, принимая за городскую сумасшедшую.
Я лежала в ванне и пыталась читать дурацкий детектив, когда ты позвонил в первый раз после фестиваля. Услышав знакомую мелодию телефона, я уронила книжку в воду. Выловив ее, дрожащими руками схватила мобильник и с трудом нащупала кнопку.
— Хельга, привет! — услышала я твой голос, и сильный спазм перехватил мне горло. Слезы горохом посыпались из глаз.
— Алло! Ты меня слышишь? — звонко кричал ты.
— Да, — сдавленно выговорила я.
— Что с тобой? — тотчас встревожился ты.
— Все хорошо, родной. Я в ванне лежу, — справилась я наконец со своим голосом.
— Одна?
Я опять поперхнулась.
— Ну прости, по-дурацки пошутил.
Ты звонил, чтобы сказать, что приглашен в областной центр выступить на Дне города, поэтому, не заезжая домой, отправляешься на торжества. «Один?» — хотелось мне теперь «пошутить»…
— Еще несколько приглашений имеется, но я подумаю, ехать или нет, — заключил ты.
— Тебе надо отдыхать, — привычно завела я. — Впереди осенние гастроли…