Верь мне и жди
Шрифт:
Вышла из храма я успокоенной и все простившей. Надолго ли? Отослав водителя (он отправился в придорожное кафе), я направилась в дом отца Александра, к Насте.
Дом утопал в роскошных цветах, появилась застекленная веранда с выходом на огород. Там я и нашла Настю с детьми. Полуторагодовалая Лиза сидела на стульчике и грызла печенье, Петр Александрович пускал кораблики в бочке с дождевой водой, Настя прореживала морковь. Увидев меня, она всплеснула руками:
— Ой, здравствуй! Как здорово, что ты приехала! Я уж говорю батюшке, что-то Красковы
Тут она немного осеклась и переключилась на детей:
— Видишь, как Лиза выросла! Ты и не помнишь ее, наверное.
Я присела к малышке, улыбнулась ей. Лиза протянула мне печенье, но тут же спохватилась и сунула его себе в рот. Она была светловолосой, как Настя, но чертами лица больше походила на отца. Глядя на эту чудесную девочку, я опять затосковала о ребенке.
Настя собрала морковку в фартук, подхватила Лизу.
— Идем же в дом, я тебя покормлю. Постилась ведь небось?
— Постилась.
Мы прошли на веранду, где стоял стол и плетеные стулья. Настя сунула дочку в манеж, где Лиза продолжила столь же сосредоточенно грызть печенье.
— Тебе помочь? — спросила я без особого вдохновения.
— Да нет, сиди.
Я сидела и смотрела на Лизу, думала о тебе. У нас могла бы быть такая же дочка. Или сынок. Настя накрывала на стол, а я все грустила. Она поглядывала в мою сторону, но ни о чем не спрашивала. У меня мелькнуло подозрение, что она знает о твоем романе с молодой певицей. Подозрения укрепились, когда Настя накрыла на стол, мы принялись пить чай с медом, свежим творогом и пирогами, но так ни о чем меня и не спросила. Рассказала о своем огороде, о храме, о реставрации церкви в соседней деревне.
— Помнишь Ваню? Он молодец, добился возобновления работ, нашел спонсоров. Коле спасибо, помог!
Уже догадываясь, я спросила:
— Он был здесь?
Настя выдержала мой взгляд.
— Был.
— Давно? — с падающим сердцем снова спросила я.
— Да нет. Недели две назад.
Это значит, сразу после фестиваля…
— И он был не один, — не спрашивая, а утверждая, сказала я.
Настя кивнула, и в глазах ее ясно читалось сочувствие.
— И вы его приняли? — с горечью спросила я.
К горлу подступил комок, я насилу удержалась, чтобы не заплакать. Ну уж нет! Кругом враги, а я буду плакать…
— Знаешь, это третья по счету девица, которую Николай привозит к нам. Ты, конечно, не в счет. — Настя сердито теребила салфетку. — Я не знала наверняка, что их связывает, — нам он сказал, что она певица, а он продюсер. И все.
Я усмехнулась:
— И ты ни о чем не догадалась!
Настя тяжело вздохнула:
— Догадалась, конечно. Это понятно было с первого взгляда.
Я застонала и невольно схватилась за сердце. Что-то в последнее время оно стало шалить. Настя без слов вскочила и убежала на кухню. Через минуту явилась с сердечными каплями и велела выпить. Я послушно проглотила горькую жидкость. Боль в сердце прошла, а от другой боли лекарства нет.
— Батюшка говорил
— Что Коля сказал? — со смутной надеждой спросила я.
Настя не ответила. Лиза захныкала, уронив печенье на пол, и она отошла к ребенку. Я не могла больше ни куска проглотить, напряженно ждала ответа. Настя занялась дочкой, помыла ей мордашку и ручки. Наконец села за стол, посадив Лизу на колени. Все это время я провела в нервном ожидании.
— Я поняла, что Коля не собирается разводиться, ему и в голову это не приходит.
Не могу сказать, что это меня утешило. Пока не собирается, но все может измениться, если она будет настаивать на разводе. А если она забеременеет?
— Понимаешь, теперь все зависит от тебя, — продолжила Настя, со страданием глядя на меня. — От твоего терпения и выдержки. От твоего милосердия. Будь к нему милосердна, подожди немного…
Вот заладили! Чтобы не отвечать, я переменила тему:
— Ой, я забыла про подарки! — И взялась доставать из сумки гостинцы детям и взрослым.
Настя безучастно смотрела на мою суету. Видимо, она и впрямь принимала близко к сердцу нашу драму. Следующая ее фраза окончательно сразила меня. Настя погладила Лизу по голове и тихо произнесла:
— Ты бы чувствовала себя увереннее, будь у вас дети…
Я зарыдала, уронив сумку на пол. Сквозь рыдания силилась объяснить Насте, что давно уже не пью таблеток, но это ничего не меняет. Верно, Бог не дает нам детей против твоего желания. Ну и надо все-таки чаще быть вместе, чтобы зачать младенца…
Когда отец Александр вернулся из храма, я засобиралась домой. Водитель, отобедав, давно уже дремал в машине.
— Прости, — прошептала я Насте, пока отец Александр умывался. — Детей напугала, мерзкая баба.
— Держись. — Она взглянула мне в глаза с пониманием. — Не пори горячку, все еще может наладиться. Только дай тебе Бог терпения.
Мы поцеловались на прощание. Поблагодарив и пожелав мира их дому, я уехала.
Возвращение домой опять было мучительным. Кучка девчонок, твоих поклонниц, несла свою привычную вахту у подъезда. Увидев меня, девицы зашептались и неприлично уставились прямо в упор. Я мужественно прошагала мимо них, держа голову и спину. Вошла в квартиру и с тоской осмотрелась кругом. Одиночество лезло из всех щелей, если перефразировать классика.
Едва смыв дорожную пыль, я позвонила Шурке. Ее не было дома. При желании еще можно было успеть встретиться с девчонками, однако мое состояние вовсе не предполагало непринужденности в общении. «Только испорчу им настроение», — подумала я и не стала звонить Кате на мобильный. Но сидеть дома было невыносимо. Я решилась на то, что запрещала себе вот уже два года: позвонила Гошке. Сердце мое бешено колотилось, пока я ждала ответа.
— Я слушаю, — раздался в моем ухе мелодичный женский голос.