Верь мне
Шрифт:
Прошла минута, две… Десять. Власов молчал. Не шевелился. Только дышать рядом с ним с каждой секундой становилось все труднее и труднее. Лика стояла за его спиной и пыталась понять, о чем он думает. А что тут думать? Теперь не он виноват перед ее семьей, а все они — перед ним. Впрочем, для Власова это не открытие, и его жажду расправиться с Горскими Лика понимала теперь очень хорошо.
— Максим, куда? — спохватилась она, когда Власов вдруг подскочил со стула и рванул в комнату. Не прошло и минуты, как вернулся одетый и поспешил к выходу. — Максим, стой!
Лика бросилась ему наперерез
— Лик, уйди, — с неприкрытой злостью выпалил Макс.
— Не уйду! Куда ты собрался?
— Не твое дело. Уйди с дороги!
— Ты к Сажинскому? Максим, не смей! Ты еще не понял, что это за человек?! Он ни перед чем не остановится!
Похоже, Лика вообразила себя бессмертной. Иначе как еще объяснить жалкие попытки хрупкой девушки остановить разъяренного, жаждущего крови парня? Макс и сам не понимал, как до сих пор не сломал ей что-нибудь в запале… Но не до девчонки сейчас. Сейчас он хочет видеть только своего «друга», и плевать, чем эта встреча закончится! И будет даже лучше для Олежки, если натравит свою охрану, потому что Сажинский не безвинная девчонка в подворотне, и так легко, как Лике, ему не отделаться.
— Максим, да стой же ты! — закричала Лика, оттесняемая к двери.
— Да тебе-то что от меня надо?! — заорал он в ответ и вдруг до боли сжал ее руки, заставляя взвизгнуть. — Тебе какое дело? Радуйся, что ухожу, и не попадайся мне на глаза, Лика!
А руки у него горячие… И завтра наверняка на память об этой бессонной ночи останутся синяки от его пальцев. И наверно, он прав — ей бы радоваться, что уходит… Только Лика не рада — ей разреветься хочется, будто бы не ему, а ей жизнь переломали.
— Максим, пожалуйста, — молила Лика, все еще надеясь предотвратить неминуемую беду, — не делай глупостей. Он убьет тебя, и ничего ему за это не будет. А если он не убьет, то ты убьешь его — и тебя опять посадят… Максим, остановись. Я знаю, как тебе больно…
— Да ни хрена ты не знаешь!
— Пожалуйста, не уходи сейчас — тебе успокоиться нужно.
— Да иди ты… знаешь куда?
— Максим, остановись!
И, правда, бессмертная. Стоит, ручонки аж посинели, зажатые в его ладонях, а она будто и не замечает — смотрит прямо в глаза одержимого местью и чуть не плачет, искренне желая удержать безумца от опрометчивого шага.
— Что тут происходит? Что шумите? — на шум в прихожей выбежала Арина. — Максим!
Тот факт, что дочь едва не плачет, зажатая в тисках рук подозрительного гостя, Горскую-старшую откровенно пугал. Заметив женщину, Макс девушку отпустил — только сама Лика этой свободе ничуть не рада.
— Максим, остановись, — не удержалась она и заплакала. — Мама, сделай что-нибудь! Он же убьет его!
— Кто кого должен убить — по-человечески мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?
— Вас это меньше всего должно волновать, — отходя к двери, проговорил Власов. — Займитесь дочерью.
— Максим! Власов, я не дам тебе уйти! Мама, он ни в чем не виноват, Каринка его оговорила! Макс, да стой же ты!
У самых дверей Лика перехватила руку ускользающего парня, ни на секунду не задумываясь о том, что всего одного движения достаточно Власову, чтобы отлетела
— Арин, угомоните свою дочь, а?
Макс буквально впихнул Лику в руки женщины и уже потянулся к ручке двери, но его вдруг опередили — изящная женская рука коснулась механизма, блокируя замок.
— Не знаю, куда ты собрался, — строго проговорила Арина, — но в таком состоянии ты никуда не пойдешь.
— Вас забыл спросить. Откройте дверь!
— Не открою. Вернись, Максим. Я так понимаю, нам есть что обсудить.
— Я не собираюсь ничего с вами обсуждать!
— Придется.
Строгий голос слегка остудил пыл Макса. Даже Лика плакать перестала, с опаской глядя на полную решимости мать. Похоже, Арина и сама догадалась уже, что случилось, а потому шансов сбежать у Макса не было, и ему ничего не оставалось, как чертыхнуться и следом за женщиной вернуться на кухню.
Минут десять все молчали. Арина внимательно изучала переписку Карины с Сажинским, Лика, затаившись, ждала реакции матери, а Макс, матеря про себя всех на свете, метался по кухне, раздумывая, с каким садистским наслаждением свернет шею своему «другу», как только выберется за пределы этой чертовой квартиры.
Переписка Арину не радовала. Она отказывалась верить, что ее дочь могла так поступить. Ее дочь не могла так легко, так цинично подставить влюбленного в нее парня! Ее дочь не могла пойти по головам! Ее дочь просто маленькая, глупенькая девочка, не сумевшая в сложной ситуации сделать правильный выбор. Просто рядом с Кариной не было матери. Просто Горский своим «воспитанием» не оставил ей выбора. Просто рядом с Кариной оказался подонок, не готовый к ответственности за собственные поступки… Арина очень хотела верить, что Карина всего лишь жертва обстоятельств, вот только правда налицо: ее дочь подставила невиновного. И парня этого понять несложно — отсидеть восемь лет ни за что, потерять мать… Да нет на свете слов, что смогли бы объяснить, оправдать, загладить вину Карины перед ним!
Макс почувствовал, как взгляд женщины устремился на него — внимательный, настороженный и виноватый. Боится? Есть чего бояться. И лучше пусть не злит, а отпускает на все четыре стороны — авось, и чаша расплаты минует ее с Ликой. В конце концов, они не виноваты ни в чем. В отличие от Карины, Сажинского и Горского, не сумевшего ни дочь нормально воспитать, ни разобраться, прежде чем судить невиновного.
— Что ты собираешься делать теперь? — осторожно спросила Арина.
Макс промолчал. Что бы он ни собрался делать, ни одну, ни вторую это уже не касается.
— Ясно. К Сажинскому собрался, — заключила женщина, разглядывая упрямого парня.
— Может, к мужу Вашему, — огрызнулся Власов, ясно давая понять, что появление Сажинского в этой грязной истории ничуть не умаляет вину Горского.
— Ну мужа моего тебе еще найти надо. Максим, давай смотреть на вещи здраво. Ну придешь ты сейчас к Сажинскому… По закону тебе нечего ему предъявить.
— А я на закон не надеюсь.
— Опять сесть хочешь? Или на тот свет отправиться раньше времени? Сажинский ведь уже не прочь от тебя избавиться.