Верь мне
Шрифт:
Кровать в чужой квартире не сразу, но нашлась. С превеликой радостью сбросила Лика прилипшего к ней Власова. Совсем невменяем… Не сопротивляется, не мешает и ненавистью своей в ее адрес больше не плюется — Лика даже засомневалась, что живой он. Может, скорую ему вызвать? Однако живой. Лежит послушно на кровати и следит за ней пустым, пугающе равнодушным ко всему взглядом.
— Власов, ты вообще слышишь меня? — Лика присела на край кровати и осторожно коснулась его щеки. — Максим?
Нет ответа. И взгляд немигающий все так же пугает своей пустотой. Может, все-таки, в скорую надо звонить?
— Руслан, ну ты хоть сейчас оставь меня в покое! — взмолилась Лика, откладывая телефон в сторону. — Перезвоню я тебе, перезвоню!
Стоило отрезвонить одному, как тут же затрезвонил другой, так и не дождавшийся от Лики звонка.
— Владик, ну тебе-то чего надо? — опасаясь, что в случае ее молчания Влад действительно развернет бурную деятельность по спасению ее от страшного и ужасного Власова, девушка на сей раз на звонок ответила. — Я жива, не паникуй. Скажи лучше, что мне делать — он не реагирует ни на что!
— Вообще ни на что?
— Похоже, да. На улице хотя бы послать меня пытался, а теперь вообще молчит и не шевелится!
— Может, понял, что с тобой бороться бесполезно? — рассмеялся парень.
— Влад, хватит ржать. Я серьезно! Он не умрет тут?
— Ну дышит хоть?
— Да вроде дышит.
— Рвота есть?
— Нет.
— А нашатырь у него есть?
— Да откуда я знаю? Даже если и есть, где я его искать буду?
— Ясно. Открой окно — пусть проспится на свежем воздухе. Только набок его переверни — вдруг рвота начнется.
— Может, скорую вызвать?
— Да погоди, сам оклемается. Давай я сейчас до аптеки доеду, а дальше видно будет.
Пока Влад искал спасение в аптеке, Лика распахнула окно и вернулась к Власову. Лучше ему не стало, но признаков жизни стал подавать куда больше — промокший насквозь, прозябший, он заметно трясся от холода. И что прикажете делать? Раздевать его? А деваться некуда, иначе в ближайшем обозримом будущем ждет его не только знатное похмелье, но и куча соплей, таблеток и микстурок. Это, конечно, отвлечет его немного от жажды расправиться со всеми своими обидчиками, но откровенно жалко его… И добавлять Власову новых проблем Лике не хотелось.
— Максим, тебе переодеться надо. Может, все-таки сам, а? — с надеждой спросила Лика, заглядывая в темные глазища, следящие за ней.
Опять молчит. Молчит и не перечит. Не дрогнул даже, когда Лика осмелела и потянулась к молнии ветровки; умудрилась даже приподнять его немного и стянуть промокшую футболку — молчит.
В какой-то момент Лика поняла, что откровенно любуется распластанным на кровати прекрасно сложенным телом. Власов чуть крупнее Руслана, мускулистей… И чего же Каринке не хватало? Как можно было променять такого красавца на бледного, щуплого Сажинского?! О вкусах, конечно, не спорят, но Лика, разглядывая сейчас торс Власова, понимала только одно: со вкусом у сестренки явно были большие проблемы! Впрочем, хватит глазеть на постороннего мужика. Одернув саму себя, Лика потянулась к его штанам, но стоило ей только прикоснуться к молнии, как ладонь еще только что ничего не чувствующего парня вдруг больно перехватила ее руку.
— Максим, отпусти! — взвизгнула Лика от боли. Неужели за драгоценность свою детородную
А взгляд у него все такой же пустой и невидящий. Только рука, словно живущая отдельно от этого пьяного тела, все так же крепко сжимает Ликино запястье. Это рефлекс. Нельзя подходить к нему спящему. И касаться его вот так — тоже нельзя.
— Власов, ты же в мокром — надо снять! Отпусти руку, — оставив ширинку в покое, Лика попыталась освободить свое несчастное посиневшее запястье.
— Я сам, — вдруг дрогнули его губы, и хватка его, наконец, ослабла.
Она даже подумала, что секундное просветление пьяной вдрызг тушки ей только померещилось — ее по-прежнему преследовал все тот же пустой взгляд, который ну никак не мог принадлежать человеку осознающему, но спустя пару мгновений Власов зашевелился и потянулся к ширинке. И все-таки он слишком пьян, чтобы хотя бы нащупать собачку на молнии — беспомощно, растерянно искал столь сложный механизм на штанах и все-таки сдался:
— Не мммогу…
— Ты дашь мне снять? — осторожно спросила Лика, не решаясь больше проявлять инициативу.
И вновь молчание в ответ. Власов прикрыл глаза и, кажется, отключился. Вторая осторожная попытка снять с него мокрые штаны увенчалась успехом, и уже через пару минут, свернувшись калачиком, пьяная молчаливая тушка, заботливо укутанная в теплый плед, мирно сопела в спальне матери.
Влад тем временем притащил нашатырь и на всякий случай таблетки от алкогольного отравления. Боясь, что Власов почувствует чужих в своей квартире, Лика быстро спровадила друга и вернулась в комнату. Оставалось только ждать.
Глава 11
Власов проснулся глубокой ночью. Минут пять он пытался понять, почему же так хреново. Еще минут пять просидел на кровати, бесцельно пялясь в темноту. Он вообще где? С трудом дошло, что вроде бы дома. Ничего не помнит. Ушел утром от Горских, горя желанием разорвать Сажинского на кусочки, а когда понял, что сдержаться не сможет, решил напиться — это он еще помнит, и, судя по тому, как трещит сейчас голова, напиться ему удалось. Рука болит… Подрался? Не убил хоть никого? Или все-таки добрался до Олежки? Этого уже не помнит. Как домой приполз, как раздевался — вообще не помнит. И почему, спрашивается, приполз он в мамину кровать? Вопросов больше, чем ответов…
Кое-как отодрав себя от кровати, Макс прошлепал на кухню. Прямо из-под крана хлебал воду так, словно лет десять до этой минуты бродил по пустыне без права помереть — немножко полегчало, но память возвращаться не спешила. А может, и не надо вспоминать? Не надо вспоминать, что опять тебя предали, что даже теперь, когда иллюзий, казалось бы, быть уже не должно, его опять развели как дурачка, заставив поверить? Олежка… И не лень же было столько лет играть в «друга»!
Макс плюхнулся на стул и потянулся к сигаретам. Дымил он долго, старательно добивая несчастный организм убойной дозой никотина. Как же хреново-то, а! Даже там, у Горских, было легче. Даже рядом с Каринкиной копией было легче. А сейчас ночь, тишина и дикий отходняк после бессмысленной попытки забыться. И кто сказал, что водка лечит? Мало было проблем — теперь еще и голова квадратная… Сидит вот тут никому не нужный, злой и больной! Сопьется, сдохнет — а никому и дела не будет! Некоторые, правда, вздохнут с облегчением. Ну и черт с ними со всеми! Макс затушил остаток сигареты и потянулся к следующей.