Верь только мне

Тори Мэй

Один. Как обычно. Ничего не изменилось, только душа в клочья и кости переломаны.

Закусываю кулак, ощущая неминуемо подступающую волну боли.

Сука. Как же хуево. С какой стороны не прокручивай.

Мне горько за судьбу родителей, которую не переписать.

Мне хуево быть отвергнутым Виолеттой.

Мне пиздец как непросто переварить мысль о своем происхождении.

А еще я ненавижу себя за то, что не додумался всерьез взяться за Лиса сразу, позволив этому всему случиться.

Я в ахуе от того, что лечу вникуда,

и мне внезапно жалко своих просранных лет и посланных чувств.

Последние источники света в кабине гаснут, и я наконец даю выход эмоциям. Просто реву. как сука, беззвучно трясясь.

Обесточен. С корнем выкорчеван.

Моя изодранная душа тащит бренное тело, чтобы оно попыталось прижиться на новой почве.

Открываю фотку Олененка, где она в своей салатовой шапке, которую я заскринил в какой-то из тех немногочисленных дней, когда у нас все было хорошо. Я любил тебя! Любил!!!

Пепелище внутри вздымается стеной черной злости, и в порыве я удаляю единственную ее фотографию. Удаляю ее и из хранилища и из корзины. Нахуй. Довольно того, что ее глаза вытатуированы у меня на сердце. Как и ее прощальные слова.

Пацан во мне воет навзрыд. И я понимаю, что он умирает. Вместо него во мне кристаллизуется новая личность. Повзрослевшая, со шрамами и без чувств. Напрочь.

Умываясь последними каплями собственного бессилия, клянусь себе, что приземлившись, как раньше уже не будет.

Глава 51. Виолетта

—Держи, я взял твой любимый! — Миша протягивает мне бумажный стаканчик капучино с двойной порцией эспрессо. —Только осторожно, он еще бурлит, — улыбается заботливо.

—Спасибо, а то меня вырубает, — тянусь к жизненно необходимому напитку.

—Опять тетради всю ночь проверяла? — спрашивает сочувственно.

—Пришлось, перед новогодними каникулами учителя как с цепи сорвались, школьников валят, а репетиторам разгребай.

—Тогда на тебе еще и печенюху, углеводы полезны для работы мозга, — выуживает из кармана упаковку шоколадных крекеров со сливочной начинкой. —Но не полезнее полноценного сна.

—О, не откажусь, — хватаю одну штучку и сразу сую в рот. —Ты поистине лучший коллега, который встречался мне за мою непродолжительную карьеру!

—Всего-то подкормить надо было, и уже такие комплименты! Так у меня там и колбаса в холодильнике есть и йогурт позапрошлогодний, — ржет.

—Вкуснее тебя меня кормит только брат, правда, — смеюсь, чуть не выплевывая крошки.

—Ты просто маленькая, мужчинам хочется тебя накормить, чтобы ветром не унесло.

Миша — симпатичный двадцатидевятилетний парень под два метра ростом с короткой стрижкой на светлые волосы, мой соратник по цеху.

И цех — это не для красивого словца. Уже месяц я работаю в отделе контроля качества на заводе по производству консервов.

Вот так неромантично закончились мои поиски вакансий.

Ни одни университет,

колледж или школа не нуждались в преподавателе химии под конец года, все стаки давно заняты. Пришлось идти на завод. Маленький, в черте города, но завод.

В довесок к основной работе в белом халате на производстве, я выставила анкету на сайте репетиторов. Набрала себе с десяток учеников на дополнительные занятия, тем самым загрузив каждую минуту своей жизни по полной.

Так мне удается не думать.

—Подбросить тебя до дома, Виолетик? Мороз лютует! — спрашивает коллега, когда мы в конце смены раскладываем мелкое оборудование по ящикам для стерилизации. —Мне как раз по пути.

При этом слове меня выкручивает от корней волос до пальцев ног. Флешбеки вспышками рисуют самодовольную улыбку Фишера с его фирменным «Виолетик».

—Спасибо, Мишань! Я хотела еще успеть по магазинам пройтись, ни одного подарка ни куплено, а через неделю домой ехать, — говорю вслух, а сама думаю о том, как зареклась сближаться с парнями с работы.

Доберусь на метро. После ремонта я продала свою машинку-старушку, и вырученные гроши отложила на первые месяцы аренды отдельной квартиры.

—Составить тебе компанию? Гулять по магазинам вечером в пятницу слишком круто, чтобы делать это одной, — не унывает паря.

Я нравлюсь Мише, это примерно шестнадцатая его попытка меня подвезти. Он очень классный, но единственное место в моем вагоне под названием сердце уже занято другим пассажиром.

—А я и не одна, ко мне Валя присоединится, подруга моя, — вру на ходу, выдумывая имена. —В другой раз, Михаил Евгеньевич.

Он не давит, только понимающе улыбается, и я точно знаю, что в понедельник он будет продолжать свои аккуратные попытки выманить меня.

«Выманить, как Оленя», — автоматически договаривает мое сознание голосом Вилли, и незаметно трясу головой, чтобы сбить галлюцинации.

_____________

Потеплее кутаюсь в в шарф, накрученный поверх огромной болоньевой куртки, и прямо из метро ныряю в раздвижные двери гостеприимного торгового центра Квантум, в гигантском фойе которого красуется величественная новогодняя елка высотой в два этажа.

Бесподобно красивая, как из европейских каталогов о декоре. Выпендрились, так выпендрились.

Сияющее убранство поражает настолько, что рядом с ней я ней чувствую себя неловко, будто пришла на королевский ужин в сарафане в горошек.

Только вот стоит елка не по центру, а чуть правее входа, поскольку в середине первого этажа располагается самая важная его часть — кофейный островок Максимилиана.

Вспоминаю я об этом факте слишком поздно, и, не опуская глаз от елки, начинаю движение бочком-бочком в сторону торгового пассажа. Здесь так людно, а я такая замотанная, что вряд ли Макс успел бы меня разглядеть. Да и не факт, что он на смене.