Верь

Власова Мария Игоревна

— Знаешь, — говорю, нагнувшись что бы закрыть пробкой ванную, — а это чертовски приятно плохой быть.

— Ты не плохая — мы оба это знаем. Они тоже знают, — говорит так, не понимаю, хочет ли меня ущемить, то ли поддержать.

Откручиваю краны присев на край ванной и чувствуя его взгляд на себе.

— Наверное, поэтому ты так был жесток со мной, потому что раньше была не плохой? Тебе, наверное, тоже нравилось не чувствовать вину за свои поступки и слова? Поступать, как хочется, а не как надо.

— Я не буду извиниться за то, что было в прошлом, — говорит так бездушно, совсем не понимая, что меня это задевает.

— Ну и не извиняйся, я

тоже не буду извиниться за то, что сейчас скажу и сделаю.

Провожу рукой по воде, не ощущая ни тепла, ни холода, ни даже сырости. Вода быстро заполняет большую ванную, совсем скоро наполнится до краев.

— Кажется я поняла причину, по которой ты так странно себя вел и от части ведешь со мной. Но думаю ты не поверишь мне на слово, если я просто скажу, что ты ошибаешься, ведь так?

Глава 18. Правда

Глава 18

Вода слегка отвлекает на себя внимание, но мне именно это и нужно. Жду, когда он что-то скажет, но понимаю, что не дождусь. На душе мучительно больно, но на лице надеюсь нет ни одной эмоции. Не хочу быть слабой, жалкой в его глазах. Даже если это значит, что никогда не смогу с ним нормально поговорить. Правая рука трясется, в последнее время это происходит слишком часто, скорее всего дело не только в нервах, но и моем измученном организме.

За те месяцы что провела в охотников во мне так много чего поменялось, не только внешность — она результат пережитого стресса. В какой-то момент я чуть не сломалась, как они говорили, тронулось умом, как мать. Это случилось после пытки электричеством, ещё до того момента как Председатель забрала меня из этого чертового подвала.

Решетки, матрацы и запах сырости, я помню его так, словно это было вчера. Меня закрыли в той отвратительной клетке, словно животное. Почему-то время от времени я все ещё ощущаю себя там, в том тухлом подвале, тварью в клетке, на которую приходят посмотреть, как в зоопарке. В такие моменты я даже чувствую то же самое, что и тогда — едкое отчаянье. При всем том негативе, в свете которого для меня существует само понимание слова «охотник», я не испытываю к ним ненависти, не хочу их смерти. Думаю, для Кая это странно, да и для других тоже, но почему-то мне жаль охотников и даже слегка Рада, хотя, как по мне этому больному ублюдку давно место в закрытой тюрьме. Но кто я такая что бы решать чью-то судьбу? Я и своей не управляю, Кай делает это за меня.

Если учитывать то, что все говорят, что мой запах изменился, и рассуждать от лица альфы, то для него существует только два варианта. Хотя нет, может даже три, но третий слегка сомнительный, я же не знаю всех правил оборотней. О такой тонкости, как запах после секса даже и не думала раньше.

Теория первая и самая маловероятная, он может считать, что меня изнасиловал Лев Викторович. Времени то у него было много, да и после того, как я в реку упала они почему-то не смогли меня найти, а Тася смогла. Вот бы у нее спросить, как она вообще сумела это сделать?

Вторая теория, в основном очень похожая на первую, Кай может считать, что меня изнасиловали позже, уже охотники. Как бы мне не хотелось признавать, но она кажется вероятной самой. Есть в ней что-то такое, что объясняет часть изменений в его поведении, но только часть.

Теория третья: на самом деле я засланный от охотников с целью разузнать секреты оборотней. В эту теорию кстати ещё как вписывается добровольный секс с Радом. С точки зрения Кая она бы и казалась самой вероятной, если учитывать насколько вонючей я заявилась к нему в день побега.

Он же не знает, чего мне стоила на самом деле свобода. Даже тот взгляд, что чувствовала на себе, когда его пытали, говорил об этом. Вот только что-то снова не клеиться, ибо он не вел себя позже так, как должен был бы в этом случае. Скорее уж сложилось впечатление, словно он боялся ранить меня ещё больше, словом или движением, словно думал о теории номер два. Вот только все равно не сходится все. Если он думал о теории номер два, пытался меня защитить, тогда зачем проснувшись чуть сам не оприходовал? Хотел проверить правда ли? Может это все игра? Может он решил, что теория три самая подходящая и все время притворялся, что верит мне? Как далеко он может зайти в своей попытке вывести меня на чистую воду за то, чего я не совершала? Кольцо, свадьба, секс? Вот будет забавно посмотреть на его лицо, когда…

Нет! Ничего я ему доказывать не буду! Почему я вообще должна что-то доказывать ему, Юрке, брату, родителям — да всем им? Почему я должна оправдываться? В конце концов к охотникам я не сама пришла, меня притащила Тася еле живую. Проблема в том, что об этом тоже сказать никому не могу, что бы он ее не убил. До сих пор пугает — то, с какой легкостью он готов за меня лишать жизни. Как же странно выглядят наши отношения со стороны: он убьет за меня, но в жизни не поверит на слово. Вот не поверит же, точно знаю. Ну и как ему доверять, как строить с таким человеком отношения? Ответ элементарен — никак. Мне уже слегка надоело идти ему на уступки, и теперь проблема не в этом. Он тоже идет на уступки, как с кольцом, но только когда это ему выгодно. Вот и получается, что ничего у нас с ним не получается.

Провожу рукой по водяной глади — холодная, вот и я должна быть сейчас холодной и плохой, но получается как-то не очень. Это перед Юрой и Кристиной не сложно нести весь тот бред, особенно зная, что это для их же блага.

— Когда любишь, обычно доверяешь любимому, — говорю тихо, себе под нос, напоминая, что это все так неправильно.

«Вот только я не могу тебе доверять полностью».
– думаю с грустью. Поворачиваюсь слегка на бок, мои ноги не касаются пола, соскользнуть в ванную не составляет труда.

— Я тебе верю, — лжет он так просто и откровенно, далее несколько шагов ко мне.

Чёрт! Услышал меня, но не понял.

Ещё немного и я бы поверила ему, во все поверила только бы он был рядом. Ощущение похожее на ломку у наркомана, на то же самое что я чувствовала к Юре. Жестоко постоянно сравнивать их, но эта мысль все время возникает в голове, помимо моей воли. Даже несмотря на то, что этот паразит почти вытеснил всех из моего сердца, даже тех, кого я бы хотела там оставить.

— Если бы ты был на месте Юры, как бы поступил? — спрашиваю, сжимая край ванной, так что бы не было видно, как дрожат руки.

— Кажется я уже ответил на этот вопрос, — слышу, как он подходит ближе.

Плохо, наша близость губительна, из-за связывания, или просто из-за того, что меня к нему тянет, а может быть причина в нашей ненормальной любови. Как же проще было не думать о последствиях, поступать неправильно, но за то так, как на самом деле хочется. Закрываю глаза, вспоминаю ту сцену на кухне и по телу идут мурашки, все внизу стягивается в узел. Если бы Юра не помешал бы нам, я бы скорее всего и не узнала никогда, что на самом деле им руководило. Не узнала, что за вопрос он хотел мне столько раз задать, но не задавал, и несомненно была бы счастлива. Незнание — это роскошь, которую у меня отбирает любопытство.