Верь
Шрифт:
— Ты просто не понимаешь, что мне все это есть нельзя, но как сильно то хочется!
— Нельзя? Почему нельзя? — рассеянно переспросила, садясь на край ее кровати.
— Растолстею, я уже так вешу выше нормы. Приходит дядя Миша и ноет о том, что я не так делаю, то у меня не так — уже задыхаюсь здесь от этой заботы! — надула губки сестрица.
Она неуклюже садится, придерживая круглый живот рукой. Стою перед ней, неловко передвигаюсь с ноги на ногу, смотря, как один оборотень садится в мягкое кресло словно у себя дома. Ногу на ногу положил, журнальчик со столика взял и листает, словно на скучном приеме. Невольно скривилась от этой
— Ну что там у вас снова случилось? — шепнула она, притягивая меня к себе.
— Ничего, — бурчу не только потому что не хочу отвечать, но и потому что он все услышит.
— Слушай, — Кристина схватила меня за руку и потащила на себя, так что бы говорить на ухо. — Я завтра поеду к родителям. Тайно.
— Почему тайно? — шепчу в ответ.
— Потому что "эти" — меня уже достали! — слегка резковато прошипела Кристина недовольно смотря на оборотня. — Ты что волосы перекрасил?
Кай судя по всему решил пропустить ее замечание о смене имиджа мимо ушей. Даже носа не высунул из-за журнала.
— Да и рожа у тебя разукрашена, душечка. Дашка это ты его в пыле ссоры? — громко поинтересовалась сестрица улыбаясь.
Похоже то, что я не знаю, что на это ответить ее слегка позабавило. Сестрица пошловато хохотнула и так выразительно посмотрела на моё красное лицо и внешней вид, что захотелось прикрыться и сгореть со стыда. Главное ни слова не сказала, а заставила чувствовать некую неловкость.
— Красивое платье, — подмигивая улыбнулась мне сестра, так что захотелось ее чем-то треснусь.
Она снова схватила за руку и нагнувшись прошептала в ухо:
— Ты помнишь, о чем я тебя просила? Сделаешь это для меня?
Задав такие вопросы, сестрица отпустила мою руку и жалобно посмотрела на меня. Слегка растолстевшая, с большими зелеными глазами и просящим видом сестрица смотрится немного комично, но и жалобно. Правда в том, что я уже не помнила, что ей обещала, потому только неловко улыбнулась и сама наклонилась к ее уху.
— Что именно? — прошептала почти одними губами.
— Поедешь со мной к моей маме, — прошипела слегка зло сестра, — ты обещала.
Разве я ей такое обещала? Хочу задать этот вопрос, но не успеваю, вместо меня отвечают.
— Она никуда не поедет, — все так же листая журнал говорил Кай, — и ты кстати тоже. Вы обе останетесь здесь.
— В смысле? — вырывается у меня с негодованием.
— Я не твоя волчица, альфа! Мне здесь надоело! Домой хочу! Свою часть договора я выполнила и потому хочу получить остальные деньги и спокойно вернутся домой! — сестра так резко закричала и поднялась, что я даже подпрыгнула и еле успела поймать ее за локоть, когда она пошатнулась.
— Тихо, тихо… Все хорошо, не переживай ты так, тебе о ребенке надо думать! — испугано начала ее успокаивать, усадив обратно на кровать.
Поглаживаю по спине слегка обнимая, пока она все ещё злобно пыхтит.
— Все нормально, это Кай так… пошутил. Конечно тебя отпустят домой, все будет хорошо, ты только не волнуйся. Мы вместе поедим к твоей маме и ругать она тебя не будет.
— Правда? — слегка устало и с надеждой переспрашивает Кристина, что мне кажется я ее перестала узнавать.
— Правда. Ты ложись, отдохни, а когда тебе станет получше мы поедим вместе. Ни о чем главное не волнуйся, что бы малыш тоже не волновался. Хорошо?
От улыбки уже лицо сводит, но я должна ее успокоить, ей нельзя переживать. Кристина кивает только на
— Ну мы пойдем, а ты отдыхай. Завтра я тоже приду, так что не скучай.
Взять себя в руки было сложно, ибо меня тоже просто разрывает от негодования. Отхожу к оборотню, которого похоже реально ничего в этой жизни не волнует. Сдерживаюсь от желания дать ему в табло прямо здесь, хватаю за руку и заставляю подняться на ноги. Он делает это так, как будто сам решил, медленно и вальяжно, отставляет журнал и вырвав свою руку из моей удаляется первым. Поборов желание бросить этот журнал ему темечко поворачиваюсь к сестре и натянув улыбку махаю ей ручкой. Только в коридоре разрешаю себе не улыбается глупо и найти взглядом одного смертника.
— Что ты только что сказал?! — прорычала сквозь зубы, пока оборотень, не обращая на меня внимания начал спускаться по лестнице. — Да кто тебе вообще дал право распоряжаться нашими жизнями?
Где-то на втором лестничном пролете, мне надоело смотреть в его спину. Ухватив за руку попыталась развернуть его к себе, но получилось, что это меня к стенке прижали. Красные горящие глаза с вытянутым зрачком заставили на мгновение забыть, как дышать, не то что о собственной злости. Я испугалась, это точно был страх, а не вожделение. Даже пускай тело сначала отреагировало странно, ноги онемели, внизу живота, как будто натянулась болезненная струна. Он ничего не сказал, просто смотрел на меня какое-то мгновение, а затем закрыв глаза, прислонился лицом к моей шеи и кажется просто нюхал меня. Продолжалось это несколько минут, так что не имея возможности выбраться, могла наблюдать все осуждающие взгляды, тех, кто шел по лестнице. Некоторые даже пытались что-то сказать, отругать нас за неподходящее для больницы поведение.
— Постыдились бы! Вот уж молодежь! Мерзостью на людях заниматься. Как вашим родителям за вас не стыдно? — прокомментировала наше поведение пожилая уборщица и после этого удостоилась взгляда Кая.
Мне осталось только надеяться, что глаза у него уже были нормальными, но не могу быть в этом уверена, ибо бабулька резко подхватила ведро и сбежала от нас вверх по лестнице.
Он повернулся ко мне и отступил от меня на шаг, избегая смотреть в глаза. Провел рукой по волосам, до боли знакомым жестом, так что я вспомнила об одном кудрявом. Сердце остановилось на мгновение от воспоминаний, загорелось болью, а затем продолжило биться как раньше. Моему сердцу уже все равно, а разум продолжает мучать меня. Это же как быстро они сошлись, после того, как я пропала, что ребенка заделали? Хотя какая мне разница? У меня и без сбежавшего от обязательств оборотня хватает больного волчьего внимания.
— Успокоился? — спрашиваю, смотря в его шикарные голубые глаза.
Не отвечает, только слегка поворачивается и кивает. Прячет руки в карманах джинс и вздыхает. Усталость заставляет меня опустить плечи. Заправляю прядь за ухо, что бы волосы не мешали наблюдать за ним.
— Хорошо, потому что я — нет.
Моя злость переросла в стадию сильного раздражения, а затем я первая продолжаю спуск на лестнице, даже не повернувшись, чтобы проверить идет он за мной или нет. Пусть теперь сам меня догоняет, как я его раньше. Тяжелей всего мне понимать, что я хочу скандала, хочу дать выход своим эмоциям. Хочу, как раньше препираться, что бы все закончилось таким же злым и пылким поцелуем. Наверное, я совсем больная, раз хочу подобного.