Вера и рыцарь ее сердца
Шрифт:
После того, как Лена, как бы случайно, наступила каблуком на Верины кеды, их обладательницу уже крутило от смеха, ее лицо покраснело, щеки надулись и глаза сузились, и стало напоминать лицо «плачущего китайца». Прошло мгновение, и теперь смеялись они обе.
Между тем, очередь продвигалась, и вскоре девушки оказали у прилавка. Спасать положение вызвалась Сауле, и она со знанием дела произнесла выученную фразу, и сделала это очень убедительно, так как говорила громко и внятно.
– Вера, ты простудилась, и тебе необходимо сделать компресс на горло!
А, чтобы все присутствующие покупатели увидели, кому в действительности нужен компресс, Сауле торжественно выставила свой указательный палец в сторону Веры, у которой
– Водка – это важный элемент для компресса при простуде! К тому же водочный компресс хорошо помогает при высокой температуре! – уточнила она докторским тоном и вызывающим взглядом обвела всех присутствующих в магазине покупателей, словно те намеревались засомневаться в целебности этого народного средства.
Настала очередь выходить на сцену Светы Хан. Прислонившись к прилавку, девушка неожиданно поняла, что напрочь забыла свою речь и уставилась на продавщицу с такой надеждой в глазах, словно та являлась ясновидящей. От наступившего молчания пожилая продавщица стала быстро терять терпение и разнервничалась, но ситуацию вновь спасла Сауле.
– Ханша, – обратилась она к Свете покровительством тоном, – тебе нужна одна бутылка водки. Скорей плати за водку, и пойдем делать Шевче компресс на горло. («Шевче» и «Ханша» были производными от фамилий Шевченко и Хан).
В тот вечер Света Хан приготовила из морковки, картошки и помидоров отменные салаты, накрыла стол на четверых, и девушки весело распили купленную ими бутылку вожделенной водки. На вечерние танцы они отправились тоже вчетвером, но Вера не смогла подняться на крыльцо совхозного клуба из-за внезапной слабости и тошноты. Ее рассудок помутнел, и всю обратную дорогу в барак водка с салатом рвались наружу. В комнате до сознания девушки дошла простая истина, что водка – это отрава. Мама опять оказалась права: пить водку
Если эксперимент с покупкой водки закончился провалом, то с произношением матерных слов у Веры даже этого провала не получалось, потому что ее язык начисто отказывался сквернословить. За ликвидацию этого пробела в ее воспитании взялась их дружная компания под предводительством Сауле. Конечно, Вера очень старалась не подвести своих подруг, она честно пыталась выдавить из себя хотя бы одно проклятое слово, но только после недели упорного труда Вера вымолвила: – Б.... л…!
Две буквы – это еще не мат! Вера не сдавалась и усердно репетировала, но плохие слова она могла произнести только про себя. И, вот, прогресс, еще через неделю с уст ее сорвалось то матершинное, которое стыдно было повторить второй раз. Как только это слово было произнесено, то подругам стало уже не до Веры, ведь теперь она ничем не отличалась от других. Почувствовав себя обманутой, а заодно и оскверненной, Вера не обрадовалась этой победе, а приобщила ее к своему отрицательному жизненному опыту.
По приезде домой она тут же продемонстрировала маме свое умение высказываться по совхозному, понимая безумие своей дерзости.
– Мама, ну, что ты от меня хочешь? Откуда я знаю, куда ты их положила свои шпильки! Или мне их для тебя родить? – проговорила она с чувством, когда мама собиралась на работу. Кляц!!! Звонкая оплеуха живо отрезвила
Неприличный жаргон дочери насторожил Римму, и она решила сделать «ход конем», с которым был не согласен Володя.
– Что ты опять выдумала? – воспротивился он, услышав планы жены. – Римма, нам что, денег не хватает, чтобы отправлять дочь на заработки?! Вера и так получает повышенную стипендию! … Запомни, Вера пойдет работать только через мой труп!
– Володя, дело не в деньгах, но и они тоже на дороге не валяются. Вера учится без особых усилий, и у нее появилось время для глупостей. Она пойдет работать ночной медсестрой ко мне в санаторий. Володя, ты ведь знаешь, насколько велико влияние улицы на домашних детей! Сколько преступлений можно было предотвратить, если бы родители вовремя принимали меры! Это я увидела, когда работала в комиссии по делам несовершеннолетних преступников. Детей губит не недостаток доброты или внимания в семье, а наличие у ребенка свободного времени и отсутствие ответственности за свои поступки, не надо допускать у Веры привычки распоряжаться деньгами родителей, как своей собственностью, пусть сама зарабатывает! Ты думаешь, почему я ей не покупала ни каких нарядов? … Нет, не только ради ее скромности, а для того, чтобы не допустить распутства. … Может быть, ты и прав, теперь она совсем не обращает внимание на одежду, но нести ответственность за свои поступки мы еще можем ее научить. Труд облагораживает всех, без исключения! Поэтому, пойди, выкрути белье, что лежит в ванне и помоги мне его развесить.
Из своей комнаты Вера слышала весь этот разговор между родителями. Она уже давно представляла себя медсестрой в белом халате, раздающей лекарства и ставящей детям уколы.
Одно время, она так боялась делать уколы, что это профессиональное неумение ставить уколы стало ее ночным кошмаром. Поранить иглой нежную кожу ребенка казалось ей варварством. Месяца два, ложась спать, Вера протыкала свою подушку иглами, и каждый раз она делала это всё не увереннее и не увереннее. Страх перед уколами прошел совсем недавно, когда ей пришлось тренироваться делать уколы на маме, которой прописали внутримышечное введение антибиотиков. Римма требовала от дочери безукоризненного соблюдения техники укола и соблюдения гигиены. Теперь настало время для Веры ее сестринские навыки применить в деле.
– Я готова работать! – сказала она, смело войдя на кухню, и родители прекратили втихомолку обсуждать ее будущее.
На работе Веру не возлюбили, сотрудники санатория ее сторонились, как ни как, она была дочерью самого главного врача, но девушка не нуждалась в любви коллег, она нуждалась в том, чтобы делать свою сестринскую работу правильно.
Как умудриться ничего не перепутать ночной медсестре, когда в ее обязанности входило несметное число задач? Девушка так старалась соблюсти все правила и инструкции, что ее чрезмерное усердие со стороны смахивало на угодливость, и, несмотря на это, она все рано к концу смены что-то упускала и что-то недоделывала.
Веру очень удивило то неподдельное уважение, с которым сотрудники обращались к ее маме. Казалось, что персонал детского санатория остро нуждался в одобрении главного врача. Вскоре, и сама Вера стала в их ряды, и кровное родство с Риммой Иосифовной для нее не имело никакого значения.
Прошло полгода. Вера работала в санатории ночной сестрой, и ее изводили дети, без всякого милосердия. Во всех отделениях дети засыпали в 9 часов вечера, а у нее и в полночь маленькие пациенты бегали по спальне и кувыркались на койках. Успокаивались дети только тогда, когда Вера рассказывала им истории, но одни истории заканчивались, а дети требовали новых! Поэтому девушка не успевала сделать все свои медсестринские поручения, и на нее постоянно жаловались на утренних пятиминутках дневные сестры.