Вера и террор. Подлинная история "Чёрных драконов"
Шрифт:
Кабал ударил рюмкой об стол.
— Не гони беса, пиротехник! — угрожающе сказал он.
— Пацан, — настаивал на своем Безликий, выпивая уже третью рюмку водки. — Пацан… Жизни не видел, а кланом хотел управлять!
— Я хотел быть его реформатором! — попытался оправдаться Кабал.
— Да?! В какую же сторону ты решил его реформировать?
Кабал гневно сдвинул брови — а точнее то, что осталось от бровей, — к переносице:
— Освободить от диктатуры Кэно! — с ненавистью прокричал он. — У нас ведь анархия, как
— Ага! — Безликий снова презрительно хихикнул. — Только вот Кэно армию создает! Как же ты, щенок, представляешь себе анархию в армии? А?
— Зачем вообще создавать армию? — возмутился парень. — Я не считаю, что своих целей нужно добиваться грубой силой!
Взрыватель саркастично улыбнулся:
— Но ведь ты пытался добиться лидерства именно так.
Кабал сделал хороший глоток водки и, закусив бутербродом с килькой, начал разъяснять свою позицию:
— Я полагаю, что отвоевать кусок земли и построить на нем государство так, как Кэно хочется, — не выход.
— Морихей Уехиба — земля ему пухом — поднял в свое время бунт и создал свой клан. Создал так, как ему хотелось. Кэно продолжает его дело. Или, по-твоему, мы впустую столько лет льем кровь за идею анархизма?
Кабал призадумался:
— Знаешь, в чем для меня идея анархизма? Вот я себе представляю будущее: идеальный мир — ни воин, ни дискриминаций, ни власти нет. Есть только одно-единственное государство под названием Земля…
Тут Безликий хрипло расхохотался:
— Этого никогда не будет, утопист хренов! — бросил он, утирая слезы смеха. Кабал с досадой схватил бутылку водки и допил все, что в ней оставалось.
— Когда-нибудь будет, — невнятно, но уверенно промямлил он — алкоголь сильно шибанул в голову. — Если постараться, то будет!
— Ха-ха! — продолжал смеяться Безликий, глядя в блестевшие глаза пьяного Кабала. — Чтобы сбылось то, о чем ты говоришь, тебе придется истребить эдак процентов девяносто населения Земли! То есть всех, до кого твоя идея не дойдет или кому она не понравиться.
— Зачем убивать? — с трудом ворочая языком, молвил Кабал. — Можно же все разъяснить народу! — он похлопал собеседника по плечу, нагнувшись над столом. — Э-эх, Безликий! Когда-нибудь наступит время, когда люди сами осознают, что так лучше, помяни мои слова…
Безликий сбросил руку анархиста со своего плеча:
— Да не наступит это время никогда! Не осознают люди этого сами! Огнемет мне в задницу, ну ты даешь! Наивный! Всех никогда не убедишь, пойми ты это! Каждому мозги не вправишь, Кабал! Каба-а-ал! Очнись! Всегда будут те, кого что-то не устраивает! И ты это знаешь. Прекрасно знаешь.
— Но я просто верю в это! — сипло вскричал мужчина. — Я так представляю себе идеальный мир! Может, это моя мечта.
Безликий снова хрипло засмеялся:
— Утопист, мать твою за ногу! Ха-ха-ха! Утопист!
— С чего ты ржешь?! — Кабал угрожающе потряс кулаком перед
Безликий простодушно развел руками:
— Верь дальше во что хочешь, я тебе не мешаю. Только вот одно «но»: чтобы мечты сбывались, мечтать нужно о реальных вещах. Понял?
Кабал с подавленным и озлобленным видом встал из-за стола. Его шатало, как на корабле, попавшем в бурю. Он дрожащей рукой вытянул из кармана деньги и бросил их на стол.
— Вот деньги, — гневно пробормотал он невнятные слова. — За бухло спасибо, но… о разговоре я жалею!
И он ушел, спотыкаясь и хватаясь за все, что оказывалось рядом, включая таких же донельзя пьяных «Черных драконов».
— Ой-ой-ой! Как мы обиделись! — со злой насмешкой кричал ему вслед Безликий. — Утопист!
Кабал уже не обращал внимания на его реплики. Обиды и так было достаточно. Теперь он думал, куда бы побрести и переночевать, потому что справиться с управлением мотоцикла настолько напившемуся человеку явно не стоило пробовать. Последнее, что услышал Кабал, выходя из бара, — беззаботный крик Безликого:
— Горец! Плесни еще водки!
В полдень следующего дня человек в очень грязной одежде пришел на базу. Он подошел к створкам тяжеленной титановой двери, остановился у сканера отпечатков пальцев. Он, похоже, раздумывал, что делать дальше.
— А-а, как же башка ноет! — пожаловался он сам себе, пытаясь сосредоточиться и вспомнить.
Человек снял перчатку и положил руку на сканер.
— Кодовое имя?
Механический скрипящий голос, каким компьютер запрашивал имя, будто ножом врезался в его голову.
— Кабал, — сквозь зубы процедил пришедший, корчась от головной боли.
— Доступ разрешен.
Двери открывались с обычным металлическим скрежетом, но Кабалу показалось, что звук этот сотрясает все его внутренности, режет на куски воспаленный отяжелевший мозг. Он вошел и направился к кабинету Кэно.
— Кэно, — точно так же с огромным усилием выговорил он, сжимая зубы.
— Что, хорошо погулял вчера? — посмеиваясь, спросил Кэно. — Посмотри на себя — ты грязный, как черт из преисподней! Ты хоть что-нибудь помнишь?
— Я ночевал под мостом, — пояснил Кабал, осматривая свою забрызганную серо-коричневой грязью одежду.
— И чего ты хотел от меня? Пивка на похмелку?
— И это тоже, — ответил анархист. — Но вообще-то я кое-что принес.
Он поставил на стол картонную коробку, обернутую коричневой упаковочной бумагой. Кэно изменился в лице и вскочил из-за стола.
— Где ты взял эту хреновину?! — вскричал лидер клана, разозлено глядя на Кабала.
— В баре «Valhalla» один человек просил передать это тебе, — как-то неуверенно ответил подручный.