Вера, Надежда, Любовь… Женские портреты
Шрифт:
В семье она получила прекрасное домашнее образование, но, помимо прочих наук, самую главную науку – уроки «искусства жить» – ей преподала ее тетка, графиня Розалия (небезынтересно, что она была дочерью принцессы, погибшей на эшафоте в Париже). Графиня Розалия многому научила Лолину, постоянно твердя, что природная красота – это еще не все, надо уметь пользоваться ею. Красота – это шпага, которой можно разить мужчин направо и налево. А еще тетушка Розалия научила Каролину искусству плести интриги и извлекать из этого максимум эффекта и пользы для себя.
В
Она была, пожалуй, самой красивой и эффектной из сестер. Величавая, словно римская матрона, с пылающим взором валькирии и соблазнительными пышными формами. Огненный взгляд и колыханье бедер могли свести с ума кого угодно. Одной из первых жертв пал граф Иероним Собаньский. Он был лет на тридцать старше Каролины и не мог устоять перед ее чарами. Каролина Ржевуская становится Каролиной Собаньской.
Сначала супруги жили в глуши, в Подолии, но Каролина настояла на том, чтобы быть поближе к светскому обществу. Так они появились сначала в Киеве, потом в Одессе. Престарелый граф занимался торговлей зерном, а Каролина стала хозяйкой салона. Как записывал современник, «вообще из мужского общества собирала она у себя все отборное». Тут были русские и поляки, графы и князья, поэты и офицеры, скрипачи из Вены и пианисты из Парижа. Салон бурлил, а в центре его царила величаво-надменная и холодно-красивая Каролина Собаньская.
Однако «Одесская Клеопатра» (так кто-то ее назвал) не довольствовалась ухаживаниями мужчин и стихами в альбом, ее больше интересовала политика, нежели любовь. Что за причуда? – задаст вопрос читатель. А причуда проистекала из самой натуры Собаньской. Она – не Анна Керн или какая-то другая обычная женщина, которой было достаточно любви и домашних забот. Нет, такие горизонты для Каролины Собаньской были узки. Душа ее рвалась вдаль, в неведомое, ей хотелось властвовать над людьми. В душе ее звучали авантюрные струны. И нашелся человек, который умело к ним прикоснулся. Это был Иван Витт, начальник военных поселений на юге России, важная персона в ведомстве Максима фон Фока, то есть предтечи Третьего отделения.
Вот этот Витт и «сманил» Каролину Собаньскую. Она оказалась его великолепным помощником и зарекомендовала себя первоклассным агентом. В одном мемуарном источнике сказано, что она «из-за барышей поступила в число жандармских агентов». Но, может быть, это лишь часть истины, а другая заключалась в том, что ей нравилось выведывать тайны, морочить людям голову, водить их за нос, решать судьбы – короче, властвовать почти безраздельно...
К этому времени с графом Собаньским Каролина развелась и стала любовницей Ивана Витта. Он обещал развестись со своей женой Юзефиной, но не сделал этого. Собаньская осталась на положении наложницы,
Движение декабристов 20-х годов, борьба поляков в 30-е годы за освобождение из-под гнета Российской империи держали департамент полиции в напряжении. Свою долю работы выполняла для него Каролина Собаньская.
В сети Собаньской попал и опальный польский поэт Адам Мицкевич. Он был на пять лет моложе Каролины, но влюбился в нее. Он искал минуты для объяснения с хозяйкой салона, но куда там...
Едва я к ней войду, подсяду к ней – звонок!Стучится в дверь лакей, – неужто визитеры?Да, это гость, и вот – поклоны, разговоры...Ушел, но черт несет другого на порог!.. —так жаловался в стихах поэт.
Каролине льстило, что модный поэт пишет стихи, воспевает ее, словно Лауру, но не более того. Ни о какой взаимности не могло быть и речи. Каролина работала: следила за Мицкевичем и доносила в III Отделение. А Мицкевич об этом не подозревал, впрочем, как и Пушкин. Однажды она пригласила на чай сразу обоих: светило русской поэзии Пушкина и польской – Мицкевича. Пили чай. Болтали. Поэты наперебой говорили комплименты очаровательной хозяйке. Она дарила в ответ улыбки.
Хорошо, что только улыбки. В случае с Мицкевичем и Пушкиным все обошлось без печальных последствий (может быть, Каролина Собаньская немного их пожалела?..). Молодому польскому патриоту Антонию Яблоновскому повезло куда меньше. Он раскрыл Собаньской контакты между польскими и русскими конспираторами и тут же был арестован. И подобных ему жертв Каролины Собаньской было не так уж и мало. Еще раз отметим: как агент Каролина Собаньская работала на совесть, да и судьба ее баловала, она избежала участи своей далекой последовательницы Маты Хари.
Политический сыск действовал. Друзья исчезали, но ни Пушкин, ни Мицкевич не могли заподозрить в красавице Собаньской своего потенциального врага, классическая фраза «шерше ля фам» так и не была ими произнесена. Ее произнесла Анна Ахматова, работая над исследованиями о Пушкине. Анализируя пушкинскую эпоху, его окружение и, в частности, роль Собаньской, Ахматова отмечает: «Если она находилась в связи с Третьим отделением, невероятно, чтобы у нее не было каких-либо заданий, касавшихся Пушкина».
Свою принадлежность к полицейскому ведомству Собаньская обнародовала, написав впоследствии весьма откровенное письмо Бенкендорфу. Кстати, поразительно, но на протяжении своей долгой жизни Собаньская ни разу не вспомнила Пушкина (было стыдно или она чего-то опасалась?).
А что было дальше? После России Каролина Собаньская появилась в Дрездене. Там она выполняла все те же политические функции и «работала» под маской ретивой польской патриотки. Она даже основала комитет помощи польским патриотам. Очаровала молодого князя Сапегу и чуть было не вышла за него замуж.