Вера в чудеса
Шрифт:
Вот и поговорили.
Сергей приезжает поздно вечером. Я уложила Матвея и легла спать. Но уснуть не успела.
— Не спишь? — он садится в кресло, — Я хотел поговорить.
Я сажусь на кровати. Мне кажется, что разговор будет неприятным.
— Мне звонила Регина и жаловалась на тебя.
Перебиваю:
— Кофе был невкусным?
— Нет, она сказала, что ты обсуждала с ней интимные подробности нашей жизни. Еще она сказала, что ты ее не уважаешь и грубишь ей.
Все было немного не так,
— И что ты ей ответил?
— Я сказал, что поговорю с тобой. Мне бы хотелось, чтобы ты не провоцировала мою сестру.
Вот так просто. Я оказалась виноватой. Может, Регина была права и никакой семьи у меня нет?
— Я ее не провоцировала. Извини, но я не нравлюсь твоей сестре. Не принцесса. Я не люблю навязываться, Сережа. И если ей неприятно мое общество, то я не помню, чтобы я ее сегодня приглашала. Она может со мной просто не общаться. Я не очень расстроюсь.
Он хмурится:
— Ты сейчас пытаешься выяснить для себя, сможешь ли мною манипулировать?
Я почти физически ощущаю, что он начинает заводиться. Ругаться с ним я не хочу. А еще совсем некстати я чувствую, как от желудка поднимается тошнота, которая комом застревает в горле. Я пытаюсь что-то сказать в ответ, но понимаю, что меня сейчас вырвет. Резко вскакиваю с кровати, зажимаю рот рукой и бегу в туалет. А потом меня выворачивает наизнанку, да так, что подавить позывы к рвоте мне удается только минут через десять, полностью опорожнив желудок. Меня трясет мелкой противной дрожью. Становится холодно. Тело наливается слабостью.
Сзади маячит Сергей. Я сажусь на пол туалета. Не могу встать. Он понимает, что со мной что-то не так.
Спрашивает:
— Тошнит?
Я киваю. Он поднимает меня с пола и ведет к кровати:
— Ложись. Что с тобой?
А потом он озвучивает то, что даже мне самой еще не пришло в голову:
— Ты беременна?
Я с изумлением смотрю на него. И понимаю, что это действительно может быть так. Я не помню, когда у меня были последние месячные. Да и задержки у меня бывают.
— Я… я не знаю.
Мне все еще плохо. Меня мутит. Мне холодно. Я под одеялом сворачиваюсь на кровати в позу эмбриона, но это помогает слабо.
— Сереж, накрой меня еще чем-нибудь, — прошу мужа.
Он достает плед из шкафа, накрывает меня поверх одеяла, а сам уходит в душ. Слышу, как льется вода, и стараюсь унять дрожь. Наконец мне чуть удается справится с разбушевавшимся организмом, и хотя бы зубы перестают выбивать чечетку.
Тем временем Сергей выходит из душа и спрашивает:
— Ты как?
Если отвечать честно, то я не знаю, как я. Но мне не хочется, чтобы меня тормошили и чего-то добивались. Поэтому вру:
— Лучше.
Я не открываю глаз, не вижу, что он делает, но матрас прогибается под тяжестью
Он забирается ко мне под одеяло и привычно притягивает меня к себе:
— Завтра поедем в клинику, — выдыхает мне в волосы то ли распоряжение, то ли план на завтра.
— Ладно, — не думаю, что ему нужно мое согласие, но на всякий случай соглашаюсь.
Утром, проснувшись, я надеюсь на то, что вчерашнее недомогание мне показалось. Как бы не так! Открыв глаза, я тут же чувствую тошноту. И она усиливается. Мне приходится снова обниматься с унитазом, а так как еды в моем желудке не водится уже давно, то меня рвет какой-то слизью. Постепенно спазмы стихают, и остается только опустошение — и физическое, и моральное. Споласкиваю руки и лицо прохладной водой, выползаю из ванны. Ехать никуда не хочется. Незаправленная постель сейчас — это самое заманчивое место.
Но забраться мне в нее не удается, потому что дверь в спальню открывается и на пороге появляется муж. Он оглядывает меня с сомнением и выносит вердикт:
— Как-то выглядишь ты…
Видимо, решает не заканчивать фразу нелицеприятной характеристикой и добавляет:
— Собирайся, я с тобой поеду.
Как бы плохо мне не было, но не удерживаюсь от шпильки:
— А работа?
На что Сергей невозмутимо отвечает:
— А работа — не волк, в лес не убежит. Завтракать будешь? Хотя нет, там же анализы нужно будет сдавать.
И зачем он про завтрак-то сказал?! Я вынуждена вернуться туда, откуда пришла, и провести там несколько неприятных минут.
Вернувшись, обнаруживаю, что Сергей уже достал мне джинсы и топ, а еще ветровку.
Мое зловредное "я" интересуется:
— А шерстяные носки ты мне приготовил?
Он смотрит насмешливо:
— Если хочешь, тебе достаточно только попросить.
Я решаю ничего не отвечать, одеваюсь. Мы спускаемся вниз. Еще рано и Матвей спит. Еленка на кухне завтракает. С интересом наблюдает за нашим появлением. Сергей направляется к двери, а я задерживаюсь, чтобы чмокнуть дочь в щеку и прошу Надежду Борисовну присмотреть за сыном, когда тот встанет.
Мы приезжаем в уже знакомую клинику, в которой я лежала с Матвеем, когда он заболел, отправляемся на прием к гинекологу. Очевидно, что Сергей против бесплатной медицины. Врач, миловидная женщина лет 35, предлагает сразу же сделать узи. В принципе это разумно. Единственное неудобство — на маленьком сроке беременности узи делают с полным мочевым пузырем. К счастью, тошнит меня уже не так сильно, поэтому прогуливаюсь по коридору напротив кабинета узи с бутылкой воды, дожидаясь нужного эффекта. Сергей сидит в кресле в том же коридоре и, наблюдая за моими перемещениями, что-то постоянно обсуждает по телефону. И по-моему, этот предмет уже раскалился до красна.