Вера
Шрифт:
— Ладно, — расслабляет захват на шее и отталкивает мою голову, которая с силой ударяется о шкаф. Хватаюсь за больное место, но молчу. Игорь вновь садится на диван и продолжает смотреть фильм, как ни в чем не бывало.
Меня всю колотит. Но я должна взять себя в руки и довести это дело до конца. Ни за что не буду жить вместе с этим зверем.
— Игорь, я хочу развода.
Мужчина снова отводит взгляд с телевизора и с наглой ухмылкой смотрит на меня.
— Хоти. Я-то здесь причем. Лично меня и так всё устраивает. Так что развод я тебе не дам. Даже
— Что я тебе сделала? Почему ты не можешь оставить меня в покое?! — из горла вылетает истерический крик. И мне бы закрыть рот. Но не могу, не могу остановиться.
Игорь встает с дивана, снова толкает меня на пол и холодным голосом режет мне по сердцу.
— Достала. Заткнись уже. Нюни тут развела. Сказал, что не дам развод, значит не дам. А будешь судиться, я детей заберу, — хватает меня за волосы и продолжает жестокую затяжную экзекуцию. — Докажу, что ты шлюха и алкоголичка и ни дня не работала. Останешься одна. Поняла?!
— Что ты такое говоришь? Я принесу справку с места работы! Привлеку коллег, друзей, соседей. Все подтвердят, что я приличная и хорошая мать! — борюсь до последнего. Игорь начинает громко хохотать, а мне становится жутко от звука его злого смеха.
— Ну ты и дура, Верка. Как была ею, так и осталась. Ты посмотри вокруг. Ты думаешь, что до сих пор живешь, как в советские времена? Ни хрена! Я тебе открою маленький секрет. Ты давно живешь в стране, где вся власть у бандитов. Так вот, моя дорогая и глупая женушка, я знаком с некоторыми братками. Прижмут твою судью, та с радостью всё сделает, как надо. Даже пискнуть не успеет. А если не захочет по-хорошему, так её прихлопнут. Никто! Запомни, никто не будет рисковать ради такой дуры, как ты! Будь ты хоть самая святая на этом свете.
Ужас сковывает всё моё нутро. Я не могу поверить в услышанное. Неужели Игорь пойдет на такой шаг?! Неужели он может лишить меня моих мальчиков.
— А сейчас пошла и наложила мне пожрать. Голодный, как волк. Думаешь, мужик от одной яичницы должен быть сыт. И почему ты сегодня не на работе? Кто на жизнь зарабатывать будет?
Глотаю слезы, на полусогнутых поднимаюсь с пола и заикающимся голосом отвечаю:
— Я отпросилась. Завтра выйду.
— Хорошо, — разлёгся на диване ненавистный мне мужчина и утыкается в телек.
А я сквозь пелену направляюсь на кухню накладывать овощное рагу, которое я с такой любовью готовила детям.
19.
Первый раз за всё время моей трудовой деятельности я с тяжелым сердцем собираюсь на работу. Дрожащей рукой накладываю макияж. Получается криво, но я не обращаю на это внимание. Плевать. Меня ждёт что-то пострашнее, чем неровные брови. Разговор с Михаилом. Как ему сказать, что я не смогу быть с ним? Что я вынуждена вернуться к мужу? Но и посвящать в детали того болота, в котором утопаю, я не хочу. Не хватало, чтобы его это затронуло.
Как потом после этого с Мишей работать? Как на него смотреть? Хотя он наверняка меня уволит. И правильно. Все-равно не смогу глядеть равнодушным
Ещё бы решить вопрос с жильем. Продать квартиру в Саратове и что-то подобрать здесь. Не дело это с престарелыми родителями жить. Да и не хочу, чтобы они наблюдали за этим ужасом. А то, что Игорь ещё что-нибудь выкинет, я не сомневаюсь. Пока начну искать хорошего адвоката, который не побоится бандитов. Где только найти такого? Ума не приложу. А пока буду терпеть. Ради сыновей выдержу. Должна!
На работу захожу словно вор. Надеюсь, что Миша ещё не пришёл. Хочу для начала собраться с мыслями. Но дверь в приемную открыта. Давыдов сидит на своем месте.
На цыпочках пробираюсь к шкафу. Однако Михаил меня всё-равно замечает.
— Вера? Это ты?
Кидаю плащ на подоконник. Что ж, пора.
Захожу в пропахший любимым запахом крепкого кофе и сандалового дерева кабинет и пытаюсь хоть немного улыбнуться.
— Михаил Михайлович, доброе утро! Да, это я. А вы уже смотрю на месте.
— Да, Владимир Николаевич дал срочное поручение. А ты снова на вы?
Молчу, уставившись на носки своих потертых сапожек. Надо сказать. Набраться смелости и сказать. Всё-равно правда вылезет наружу.
— Вер, как прошёл разговор с мужем?
— Мы с Игорем решили…решили, что попробуем ещё раз. Ради детей, — наконец поднимаю глаза и встречаю непроницаемый взгляд. Непонятно, о чем думает Давыдов. Это напрягает. Лучше бы нагрубил, послал, да что угодно, чем этот спокойный ничегонеговорящий взгляд.
— Это всё? — лишь произносит мой начальник и моё сердце распадается на кусочки.
— Ещё хотела попросить вас отозвать заявление о разводе.
— Хорошо.
— Теперь всё.
— Тогда иди на рабочее место, — холодно говорит мужчина и окунается в рабочие документы.
Я мнусь на месте, но все-таки спрашиваю.
— Вы меня не уволите?
Миша поднимает удивленный взгляд.
— Зачем?
— Ну как же? — покрываюсь красными пятнами.
— Вер, то, что не получилось у нас с тобой построить отношения, не говорит о том, что нужно остаться врагами. Мы взрослые люди. Раз ты приняла решение, что с мужем тебе будет лучше, то я отхожу в сторону, — и вновь углубился в чтение бумаг.
Губы поджимаются в тонкую линию, а сердце кричит: «Не будет лучше! Но я должна так поступить! Должна!».
Разворачиваюсь и ухожу в приемную, аккуратно закрыв за собой дверь. Сажусь за стул и смотрю в одну точку. Как легко он всё воспринял. Значит я не настолько обидела хорошего человека. Так это же к лучшему, разве нет? Почему же мне тогда так грустно?
Время до обеда, несмотря на вчерашнюю накопившуюся работу, тянется долго. Я все время смотрю на часы, пытаясь силой мысли передвинуть стрелки поближе к пяти часам. Михаил практически не выходит из кабинета и к себе никого не вызывает. Это конечно облегчает мою жизнь, особенно совесть.