Вереница
Шрифт:
Морган зарылся головой в одеяло и заплакал.
Бледная как полотно Софи появилась чуть позже. К этому времени они уже были одеты и пили слабенький и очень сладкий чай. Настроение Мариан чуть улучшилось, и цвет лица тоже. Хэтэуэй оправилась настолько, что начала уже сетовать на неспособность корабля синтезировать прохладительные напитки. Моргана все больше тошнило от острой боли, распространившейся от пальца до самого плеча, и он скорчился на койке, поджав под себя ноги.
– Стэн! – воскликнула Софи, возникнув
Морган поднял голову и впервые после своего освобождения не опустил взгляда. Волосы у нее выбились из пучка, футболка с ярким логотипом была заляпана пятнами крови, на джинсах тоже были кровавые пятна, и пахло от Софи потом, резиной и кровью. Вид у нее был такой, словно она вот-вот бросится ему на шею, а глаза горели безумным огнем.
Морган встал, протянув Мариан свою кружку, – и Софи все-таки бросилась ему на шею, прижав его к полке с одеждой. Он собрал все силы, чтобы не рыгнуть ей прямо в ухо; ему очень хотелось почувствовать наслаждение от прикосновения ее рук, скомкавших рубашку у него на спине, от ее лба и носа, прижавшихся к его ключице и плечу, от ее пушистых волос, щекотавших ему подбородок. Он даже не думал, что высокая женщина способна так прильнуть к невысокому мужчине.
– До ужаса банально, – проговорила она чуть погодя, освободив его из объятий, пока он вытирал ей глаза и машинально тер сырые пятна на рубашке, – но я клянусь: только когда Эй Джи сказал, что эти люди, которые похитили тебя, могут с тобой сделать… Только тогда я поняла… Клянусь, я только тогда поняла, что ты… что я… – Руки ее порхали над его пальцем, и всю ее профессиональную уверенность как ветром сдуло. – О Боже, Стэн! О Боже!
Софи глядела ему в лицо, умоляя ответить на вопрос, которого не могла задать.
– Будет лучше, если ты услышишь это от меня, – выдавил Морган. – Я сказал им все, о чем они спрашивали. – Он подавил приступ тошноты. – Все.
Это почему-то успокоило ее; очевидно, это было яе самое страшное из того, что приходило ей на ум. Она взяла его палец в одну руку, а саму его ладонь – в другую.
– Эй Джи предупреждал, что у тебя не будет выбора. –Софи сглотнула. – Я знаю, знаю: тебе это сейчас не поможет. Могу себе представить… Но я рада, что ты не дал им изувечить себя еще больше.
Похоже, подумал Морган, она сама не понимает, как нелепо это звучит.
– Это все из-за меня, Софи, – сказала Хэтэуэй. – Он не хотел, чтобы меня мучили. Когда тот тип сломал ему палец, он вытянул руку вперед и сказал: “У меня еще девять пальцев. Валяйте дальше!”
Судя по выражению лица Софи, ее это скорее напугало, чем восхитило. Она перевела взгляд с Хэтэуэй на Моргана.
– Иногда я вас действительно не понимаю…
– Кого – нас? Калифорнийцев? – с вызовом спросила Хэтэуэй.
– Вас двоих, – нашлась Софи. – Вас двоих. – Она чуть задумалась, и какая-то мысль заставила ее немного покраснеть. – Послушай, Стэн! Ты не должен себя упрекать только потому, что я… Черт возьми! Ты ужасно себя
– Не загибайте! – вмешалась Хэтэуэй. – Я бы дала вам лет тринадцать. Знаете что, вы бы попросили кого-нибудь заняться его рукой, а?
– Да, конечно. – Софи еще минуту стояла, не отрывая от Моргана завороженного взгляда. Затем с усилием взяла себя в руки и пробормотала: – Это безумие.
– Точно! – подтвердила Хэт. – Он вовсе не такой уж красавчик!
Софи пропустила ее реплику мимо ушей и усадила Стэна, не отпуская его руки. Растерянная женщина уступила место сосредоточенному врачу. Софи повернула ладонь Моргана, внимательно осмотрела ее, легонько коснулась кожи и спросила, чувствует ли он прикосновение, может ли пошевелить рукой, жар ли у него или, наоборот, озноб…
– Придется немного подождать. Наш ортопед сейчас занят, а я хочу, чтобы он тебя осмотрел. Боюсь, у тебя смещение в среднем суставе, а возможно, и трещина, но без рентгена нам придется работать вслепую. Однако Раман вправит палец, и в худшем случае сустав со временем будет поражен артритом. Нервные окончания, похоже, не повреждены.
– Смогу ли я по-прежнему играть на пианино? – не очень остроумно пошутил Морган.
Софи задумчиво посмотрела ему в лицо. Он увидел блестящие капельки пота, застрявшие в паутинке морщинок возле глаз и рта. Ее глаза были вблизи скорее голубыми, чем серыми; просто издали их немного обесцвечитали многочисленные крапинки. Брови были чуть темнее, чем волосы, и на левой бровинке Морган разглядел два седых волоска. Вокруг губ собирались морщинки. Человеческие губы всегда казались ему вблизи немного похожими на дождевых червей, но ее губы были слишком розовыми.
– Чему ты улыбаешься? – спросила она.
– Просто вспомнил, как я обычно разочаровывал женщин.
– Нарочно или нет?
– Не нарочно. Большинство из них не были учеными.
– Я женщина, – сказала она, склонившись к нему еще ближе, – и я ученый.
– Но твои губы не… – сказал он, почти касаясь их.
– Что – мои губы? – прошептала она.
– Не похожи…
– Черт побери! Как приятно старому вояке, когда женщина следует его совету! – заявил Эй Джи Лоуэлл из дверного проема.
Они отпрянули друг от друга: Морган – неохотно, Софи – залившись румянцем.
– Пойду посмотрю, не освободился ли Раман, – сказала она и ушла, сопровождаемая тихим смешком Эй Джи.
– Ни дать ни взять подростки, которых спугнули в парадном! – сказал сержант.
Хэтэуэй открыла было рот, как рыба, которой насыпали корма, однако ей хватило ума промолчать.
Эй Джи посерьезнел и сел на низкую стенку.
– Ладно, друзья мои. Я рад видеть вас снова, живыми и более или менее здоровыми. Расскажите, что с вами приключилось. Меня особенно интересует, кто был в пещере, кто принимал участие в нападении, кому, по вашему мнению, удалось сбежать и так далее.