Верхний Ист-Сайд. Внутри
Шрифт:
– Мы поставили ей капельницу, чтобы очистить организм, она сейчас спит, должна проснуться примерно через час...
– Что с ребёнком?
– едва слышно спрашиваю я и пустым взглядом смотрю на врача. Мы все уже знаем ответ, но где-то в глубине души всё равно таится надежда.
– Мне жаль, но… случился выкидыш, - с сожалением отвечает он и всё внутри меня рушится, падет вниз и разбивается.
Она нуждалась во мне, а я просто сбросил чёртов звонок. Она нуждалась во мне... нуждалась... а меня не было рядом.
Глава 50
Джек.
В
Открывая дверь палаты, я захожу внутрь, и сердце напоминает мне о своём существовании. И теперь помимо вины, я чувствую разъедающую сердце боль.
Кларисса лежит на кушетке, она спит, как и говорил доктор, к её вене проведена трубочка с капельницей и вокруг тишина.
Я осторожно подхожу к ней, и каждый новый шаг даётся тяжелее предыдущего, а по спине проходит мерзкий холод. Я двигаю стул и сажусь рядом с ней.
Одна неяркая лампа освещает всю палату, но даже так я вижу синяки на её теле. На шеи Клэр видны чётки следы от пальцев, как и на её запястьях и теперь помимо вины и боли я начинаю ощущать нарастающую злость.
Я должен узнать, кто это сделал… я убью их, я лично поотрываю им все пальцы и засуну их им в задницы, а потом просто застрелю. Они убили нашего ребёнка, нашу семью и наше заслуженное счастье.
И это только те следы от произошедшего, которые я могу видеть. А может, на её теле ещё сотни синяков, порезов, царапин…? Одна эта мысль приводит меня в ярость. И я не знаю, что теперь делать…
Что мне ей сказать, когда она проснётся? Как ей сказать, что она потеряла ребёнка? Как? Кларисса будет ненавидеть себя, меня и весь остальной мир. Думаю, дойдёт до того что она захочет отложить свадьбу, но я всё равно не оставлю её, сейчас нам нужно быть вместе, чтобы справиться с этим.
Сейчас мне нужно взять себя в руки, кому-то из нас нужно быть сильным в это время и это буду я. Я должен буду успокоить её, сказать, что у нас ещё всё впереди и что это не конец нашей жизни…
Я беру Клэр за руку и подношу её от чего-то холодную ладонь к губам.
– Прости меня, — едва слышно говорю я, смотря на её спокойное лицо и вдруг понимаю, что перед глазами всё начинает плыть.
Как мне сказать ей, что это не конец нашей жизни, если прямо сейчас я чувствую себя мёртвым?
Кларисса.
Веки кажутся слишком тяжёлыми, поэтому мне не сразу удаётся открыть глаза. В левой руке странная едва ощутимая ноющая боль, а моя правая рука, как будто лежит на батареи.
Я часто моргаю, пытаясь сфокусировать зрение, и из-за непривычного света немного хмурюсь. Перед глазами всё плывёт, и только через несколько секунд я начинаю
Я в больнице… и с этим осознанием приходит боль и не только эмоциональная от того что тот ужас был вовсе не сном, а моей реальностью, но я чувствую и физическую боль и она во всём моём теле.
Живот будто стянут в тугой узел, всё тело ломит, будто отвергая само себя, и хоть я и лежу, но я чувствую невероятную слабость.
Через несколько секунд моё зрение окончательно возвращается, и я вижу Джека. Палата освещена естественным светом из окна, должно быть сейчас раннее утро, потому что всё в серых тонах. Джек сидит подле меня, он держит меня за руку, теперь понятно, почему мне так тепло. Но, он, кажется, спит.
Джек облокотился о кушетку, и держит мою ладонь у своей опущенной вниз головы, и я не вижу его лица.
Наверное, я окончательно просыпаюсь и прихожу в себя, потому что на меня накатывает паника. Меня изнасиловали… я помню кровь… много крови… и… «привет от Фрэнка».
– Джек, — едва слышно шепчу я севшим голосом и пытаюсь пошевелить рукой, которую он держит и Джек, на удавление, слышит меня.
– Клэри, — моментально поднимает голову он, и целует мою ладонь, но с каждой секундой мне становится всё страшнее, потому что в глазах Джека я тоже вижу страх, вижу панику. — Как ты себя чувствуешь?
– Джек, — снова шепчу я с ещё большим страхом в голосе и пытаюсь приподняться, но руки начинают дрожать, когда я упираюсь на них.
– Тише, тебе лучше отдохнуть Клэр, — встав, говорит Джек и, бросив взгляд на закрытую дверь, укладывает меня обратно на постель.
– Джек, что с ребёнком? Что с нашим ребёнком, Джек? — уже куда громче спрашиваю я, сопротивляясь ему. — Пожалуйста, скажи мне! — Я чувствую, как глаза начинают заполняться слезами, боль в моём теле уже даёт мне ответ на мой вопрос, но я не хочу принимать его, не хочу!
Джек теряется и на миг замирает. В его глазах отражается боль, сожаление и вина, а в моё сердце словно вонзили нож и слёзы градом начали скатываться по щекам.
– Нет, Джек! — протягиваю я, смотря на его вмиг расплывшийся силуэт и прикрыв ладонью рот, зажмуриваю глаза.
Я только приняла это, я едва успела осознать, что скоро стану мамой, что у нас с Джеком будет настоящая семья, и я уже полюбила этого ребёнка, я уже создала в своих мыслях счастливую семью. И в один миг, в одно чёртово мгновение всё это распалось, упало и разбилось на осколки, которые уже не собрать и не склеить.
От слёз, тяжелого дыхания и очередной попытки подняться с постели, живот начинает сильно колоть, но эта никчёмная боль ничто по сравнению с моей истерзанной душой и сердцем.
Сколько можно? Я так устала испытывать боль, терять и проигрывать! Я устала отплачивать долги, устала играть в эту дурацкую и слишком жестокую игру! И я больше не хочу… не хочу всё это чувствовать! Я устала от вечной боли, от слёз и разбитого сердца, на котором уже не осталось живого места. И я не понимаю, за что мне это…?