Верхом на Ланселоте
Шрифт:
Но тут случилось то, что окончательно перевесило чашу весов. Что в лесу водились волки, знали все: и наши, и немцы. Что они на запах крови придут, снайпер тоже понимал. Волки – санитары леса и частенько поедали трупы после боев: кого не успели схоронить, тех лесное зверье поедало. Вот и пришли его тезки. Целая стая на запах крови пришла: десяток крупных и голодных волков. Вольф подумал, что ему будет не хватать фройляйн, и собирался уже уходить. Фройляйн винтовку далеко положила: пока дотянется, пока выстрелит, успеют волки прикончить сначала ее, а потом и ее любовника. Не хотел Вольф смотреть на их бесславную кончину. Не мог видеть, как ее молодое красивое тело будут терзать лесные хищники. Но тут волки повели себя очень странно. Они не кинулись терзать раненых. К девушке подошел один, прислонился лбом и стал как будто с ней общаться. Девушка обняла волка, переложила парня на накидку, соорудила какие-то перевязи
Вольф и раньше был впечатлен лучом с неба и видом красавицы. А теперь он был уверен, что чуть не убил посланников небесных. Вольф был верующим немцем, поэтому пришедшие русским на помощь волки (по-немецки волк – это вольф) убедили его, что он в корне не прав. Вольф счел это знаком свыше. Предупреждением, что неправедным делом он занимается. В общем, когда Вольф вернулся живым и здоровым, все сначала обрадовались. А вот когда он стал рассказывать то, что видел, его сочли спятившим и отправили на комиссию в тыл. Отправить-то отправили, но не сразу. И Вольф успел своими видениями поделиться со многими, кто приходил его послушать. Кто-то для того, чтобы посмеяться, а кто и для того, чтобы услышать рассказ про золотоволосых богов, которых коснулась длань Господа. И послал Господь для их спасения волков, чтобы отвести от них смерть неминуемую…
Вольф стал очень набожным человеком: до отправки в тыл молился постоянно, стал в один миг верующим в милость Господа. К своему несчастью, стал он пророчить падение Рейха. По сути, он сделал логичные выводы: если сам Господь защитил и помог этим русским, значит, он на их стороне. А раз с русскими Бог, то и выиграть войну у них невозможно. Командование учло его заслуги перед Германией и отправило в тыл, не лишив наград: пожалели спятившего снайпера.
– Она донесла мужа? – заинтересованно спросил Сашка. Понравилась ему эта фантастичная история, и он хотел знать, чем она кончилась.
– В наших окопах ждали возвращение снайперов. Группы, отправленные ранее, не вернулись. Немцы готовили наступление, и наше командование готовило наступление. Снайперские дуэли стали делом обычным: зачищались снайперы с обеих сторон. И тут Мария спрыгнула в окоп и попросила помощи: мужа дотащить надо. Тут же вызвались четыре бойца: надо сказать, что на нее половина солдат в дивизии молиться были готовы. А вторая половина хоть сейчас жениться. Да только замужем она была, и муж ее жив. По дороге Мария их предупредила, чтобы они не стреляли в волков. Те удивились, подумали, что это какая-то снайперская шутка. Хотя и ходили слухи о ней, но мало ли что там бабы от злости насочиняют. Мужик-то у нее видный, вот от зависти и чешут языками, и про ненавистную соперницу небылицы сочиняют. Но тут они своими глазами увидели, как лежит раненый Иван, а рядом стоят волки, охраняют его, скалятся и щетинятся. Увидев Марию, они перестали скалиться и отошли в сторону. Парни быстро потащили носилки с раненым снайпером в сторону окопов. А Мария осталась с волками. Потом догнала служивых.
Слухи поползли пуще прежнего. Теперь и свидетели объявились ее колдовству: а чем объяснить, что целая стая волков ее слушалась. Мало того, Иван по простодушию рассказал, как его волки к окопам тащили. Как ни пытались замолчать инцидент, а все-таки выплыла правда наружу. Приехали смершевцы по ее душу. Еще и донос на Марию одна влюбленная в Ивана дура написала. Короче, закрутилось колесо фортуны…
– Что дальше было?
– То, что произошло дальше, шокировало всех. Смершевцы вышли из палатки, где первоначально должны были допросить Марию, отдали ей честь, молча и быстро удалились. Бойцы, ожидавшие, что придется защищать всеобщую любимицу, может даже и ценой своей жизни, стояли с открытыми от удивления ртами. Такого никогда в их жизни не случалось: чтобы смершевцы никого не забрали. Значит, точно дело здесь нечистое.
– Действительно: почему ее не забрали и не допросили с пристрастием?
– Потому. Взяли наши разведчики языка. Перед наступлением надо было уточнить вводные данные по немецкой стороне. А язык и рассказал на допросе много интересного: что выкосили их снайперов пара светлых посланцев небес, которые и язык зверей знают, и волки им служат верой и правдой… В общем, все те рассказы, что поведал им бывший снайпер Вольф, немецкие солдаты дополнили, приукрасили, и получились своего рода сказки братьев Гримм. Смершевцы от души над этими сказками посмеялись, а потом им донос пришел про ведьму, что в интересах
– И они ей поверили?
– Как ни странно, но поверили. Через день ее куда-то увезли. Доносчица радовалась, что уничтожила соперницу. Но рано радовалась. Приехали и за Иваном. Больше они в этой части не появлялись.
– Ты же сказала, что они поверили.
– Поверили, но решили проверить. Эксперимент провели. Она пошла в лес. За ней наблюдали в бинокль смершевцы. Волчица вышла. Они пообщались, и волчица ушла в лес. Эксперимент был признан удачным. Ты знаешь, сын. На войне атеистов не бывает. Даже самый ярый коммунист, который до атаки орал и доказывал остальным, выпучив глаза, что Бога нет, перед атакой втихаря крестится… И не имеет значение, носит он крестик или нет. Нет на войне неверующих… Русским людям помогала преодолеть все напасти только вера в Бога… Марию признана невиновной и переведена в другую часть. А там узнали о ее способностях, оценили знание немецкого и стали на руках ее носить…
– Откуда знания немецкого в медвежьем углу? Чай не столица, а деревня.
– К ним одна революционерка-террористка немецкого происхождения была сослана на поселение еще в царские времена. Она в ноябре 1879 года с товарищами произвела взрыв царского поезда под Москвой при возвращении императора из Крыма. Тогда так много людей погибло. Хоть и не она бомбу приладила, а все равно грех убийства на ней есть. Не убивала, но грешна. Знала о террористах и молчала. Вот она и осталась в этой глуши, стараясь свой грех искупить. Сама на себя епитимью наложила. Молилась денно и нощно. Но людей-то не вернешь. Она преподавала у них в школе немецкий и английский языки. Муж ее погиб во время взрыва. Так она с дочкой в этом медвежьем углу, как ты выражаешься, и прижилась. А потом и ее дочь вышла замуж за местного учителя и тоже стала учительницей. Так что немецкий у Марии был с чисто берлинским произношением. И английский она знала великолепно. Все-таки аристократка им хорошо преподавала языки. Да и манерам она Марию обучала, а та впитывала все знания, как губка и просила еще и еще учить. Жадная она до знаний была: любила учиться новому и неизведанному.
– Понятно. Только что толку от аристократических манер, если на фронте вилку для рыбы не выдают и стол со скатертью не накрывают?
– А вот знание немецкого ей очень пригодились. Она как переводчик была незаменима. Она также ходила в лес, также собирала лечебные травы, также охотилась, добывая пропитание для больных, и также выполняла работу по основной военной специальности – убивала немецких офицеров.
– А с доносчицей что стало?
– Она погибла при наступлении. Недолго счастливой побыла. Как Ивана не стало, так сохнуть начала. Да еще и все в полку ее проклинали и плевали вслед. А это действует хуже, чем проклятия соперницы. Ни одного доброго слова больше она не слышала ни от кого. Так и погибла при наступлении… всеми презираемая и проклинаемая… Все же думали, что Марию и Ивана расстреляли. А их просто перевели туда, где они нужней были.
– Красивая сказка. История для женского романа. Бабы обрыдаются и соплями захлебнутся.
– Сашка, когда ты стал таким циником?
– Я не циник. Просто я в эти сказки не верю. А что дальше было?
– Так ты же не веришь…
– Но все равно интересно послушать. Делать-то больше нечего…
– Ладно. Расскажу, так и быть. В общем, война подошла к концу. Наши взяли Рейхстаг. Подписана капитуляция. Но есть еще недобитки, которые сопротивляются и стреляют из-за угла. Ранним утром Иван и Мария пошли в собор. Мария хотела свечку поставить за одного немца. Тот ребенка собой прикрыл. Немец прикрыл немецкого ребенка от немецкой пули, выпущенной немецким солдатом, который не признал капитуляцию. Ирония судьбы… Так вот. Они зашли в собор. Воскресная служба. Немцы понять не могут: они ожидали русских варваров, а тут зашли красивая женщина и красивый мужчина, чистокровный ариец. Такой великолепный мужчина. Оба спокойно говорят по-немецки. Оба поставили свечки и просили Господа о милости к павшему немцу. Русские варвары просят у Господа милости к немцу… Мир в их головах перевернулся. Одежда на них военная и вражеская, но ведут они себя вполне цивилизованно и культурно. Немцы хорошо выдрессированный народ и законопослушный. Смотрят на своего настоятеля, или как они у них там тогда назывались. И тут с воплями к ним подлетает какой-то немец в сутане, падает на колени и начинает лопотать о том, что он рад и счастлив, что посланники Бога посетили его скромный собор.