Верховная жрица
Шрифт:
Я никогда раньше никого не убивала.
Похоже, удача отвернулась от меня.
Ноги тяжелеют, а ладони потеют, когда я направляюсь к кабинету. Я слышу, как Павлов говорит:
— Вам не победить Братву. Мы просто будем продолжать наступать.
Когда Сантьяго, Лео и Энцо входят в кабинет, Сантьяго бормочет:
— А мы будем продолжать
Мой желудок сжимается от беспокойства и страха, а сердце бешено колотится о ребра.
Если я не убью русского, все подумают, что я слабачка. Я должна это сделать.
Войдя в кабинет, я замечаю труп справа от себя и направляю пистолет на Павлова, у которого теперь нет пальцев. От этого кровавого зрелища у меня сводит живот.
Боже. Не блюй на глазах у мужчин.
Собрав все свое мужество, я целюсь в Павлова, но прежде чем успеваю нажать на курок, раздается рык Доминика:
— Не тебе его убивать.
О, слава Богу!
Меня охватывает невероятное облегчение, но, вынужденная продолжать притворяться, я шиплю:
— Он стрелял в моего отца.
— Который просто валяется без сознания, — напоминает мне Лео. — Тебе нужно, блять, успокоить его, иначе из-за него нас всех убьют.
Подойдя ближе к Доминику, Сантьяго спрашивает:
— Не возражаешь, если мы сыграем в небольшую игру? — Все еще крепко сжимая пистолет, я наблюдаю, как Сантьяго достает из кармана стопку черных карт. — Какую бы карту я ни вытянул, мы убьем ублюдка.
Серьезно?
Я смотрю на Сантьяго, не понимая, сумасшедший он или просто игривый по натуре.
— Серьезно? — Раздраженно бормочет Доминик. — Хочешь заняться этим сейчас?
Сантьяго пожимает плечами, и его губы растягиваются в ухмылке.
— Я верю в то, что судьба сама решает, что произойдет.
О. Мне нравится, как это звучит.
Тяжело вздохнув, Доминик кивает в знак согласия.
— Давай покончим с этим.
Сантьяго тасует карты и ухмыляется Павлову.
— Чувствуешь себя счастливчиком?
Павлов только сердито смотрит на мужчин, не уделяя мне ни секунды своего внимания.
Сантьяго вытягивает карту
— О-о-о-о, хорошая. — Я мельком вижу черно-золотую карту таро и читаю слова "Дьявол", выгравированные внизу. — Мне решать. Я выбираю... — Сантьяго достает нож набедренной из кобуры, — чтобы ты перерезал ему горло. Я считаю, что будет правильно, если он умрет от своего собственного коронного приема.
— Я еще раз осмотрю фабрику, дабы убедиться, что мы никого не упустили, — бормочет Энцо.
— Я прикрою тебя, — говорит ему Лео.
Когда они уходят, Доминик забирает нож у Сантьяго и засовывает свой пистолет обратно в кобуру.
Мои пальцы крепко сжимают оружие, пока я держу его нацеленным на Павлова. Я хочу показать Доминику, что готова прикрыть его, и одновременно молюсь, чтобы сегодня мне не пришлось никого убивать.
Павлов вздергивает подбородок и смотрит Доминику прямо в глаза.
— Увидимся в аду, Варга.
Рука Доминика движется быстро, и когда он перерезает Павлову горло, мои глаза расширяются, а тело вздрагивает от ужасного зрелища.
Павлов кашляет, и капли его крови брызжут на шею и бронежилет Доминика.
О Боже.
Мой желудок скручивает от этого зрелища, и я не могу унять дрожь в руках.
Возьми себя в руки!
Павлов опускается на пол, и Доминик ухмыляется.
— Правильно, на колени.
Я впитываю в себя все, что сейчас происходит на моих глазах, и думаю, что мне придется стать такой же жесткой и сильной, как эти мужчины, чтобы выжить в качестве главы греческой мафии.
Я должна быть безжалостной.
Я опускаю руку, в которой держу пистолет, и поднимаю подбородок. Подойдя ближе к человеку, стрелявшему в моего отца, я с беспощадным выражением лица плюю в его умирающее тело.
Павлов издает тошнотворный звук, от которого меня начинает мутить, и я быстро разворачиваюсь и выхожу из кабинета.
Увидев, что мой отец поднимается на ноги, я подхожу к нему. Как раз в тот момент, когда я собираюсь высказать ему все, что думаю о его безрассудной выходке, Энцо кричит:
— Бегите! Черт возьми! Все на выход!
Не тратя ни секунды на раздумья, я просто реагирую и хватаю папу за руку, таща его к главному входу.