Веридор. Одержимый принц
Шрифт:
— Так, Рай, бери Гвейна и дуй обходными путями к покоям Светлейшей, я — за ней самой, а ты, Конд, разыщи Ада и проследи, чтобы он еще чего не выкинул. Отцу пока ни слова, у него итак проблем хватает.
— Почему к Светлейшей? — удивился принц, уже взваливая на плечо бесчувственного брата.
— Без её Дара Гвейна не спасти, а других целителей можно найти только в городе У нас нет времени. Бегом!
Эзраэль тут же сорвался с места. Он несся по тайным переходам, бесшумно переходя из одного в другой, а про себя молился, чтобы дядя не задержался.
***
Забежав за задние ворота, Кандида не бросилась вслед за братом во дворец исполнять указание кронгерцга.
Как и ожидала Кандида, кронгерцог вышел в непосредственной близости от Светлейшей, в светлой гостиной западного крыла, где все было накрыто для полдника. Она восседала в широко кресле, словно на королевском троне, и, осклабившись, выдавала очередную слащавую фразу с намеком своей собеседнице принцессе Холии. Та, вопреки обыкновению, не щебетала без умолку, а с непроницаемой маской невозмутимого спокойствия внимала своей мало приятной собеседнице.
— Прошу прощения, леди, — отвесил церемонный поклон кронгерцог. — Светлейшая, позвольте украсть несколько минут вашего драгоценного времени?
— Я в вашем распоряжении, лорд Джанговир, — проговорила приличествующие слова Соде и, оперись о предложенный локоть, поднялась.
Они отошли в оконную нишу, чуть-чуть не задев вжавшуюся в стену Кандиду. Наверное, они опасались длинных ушей принцессы Холии, поэтому повели мысленный диалог, поэтому Конда пропустила несколько первых фраз, пока максимально осторожно тянулась к их ментальным потокам.
"… в сердце кинжал. Магия Жизни еще держит Гвейна, но с каждой минутой он уходит".
"Ты знаешь мой ответ. Я не благодетельница и тем более не помощница тем, кто путает мои карты".
"Прошу, помоги, больше некому. Я на все согласен".
"Одна жизнь — одна смерть".
"Я помню условие. На мой вкус?"
"Не будь Инквизитора, был бы мой выбор, а так надо убрать аккуратно, без следов и подозрений".
"Сделаю красиво, как всегда".
"Кто?"
"Эзраэль".
Не обладающим Даром Менталистики если и давалось давалось мысленное общение, то очень тяжело, поэтому их короткий разговор на этом и кончился. Кронгерцог открыл портал для Светлейшей, и она грациозно вступила прямо в свои покои, где её уже ожидал Рай с Гвейном на руках. Джанго хотел было последовать за ней, но тут ему на плечо легла ручка леди Холии, и, заинтригованный, он сомкнул грани пространства и повернулся к ней.
— И не страшно вам, лорд Джанговир, так затягивать игру? — начала принцесса, в упор глядя на него тяжелым взглядом, в глубине которого притаилась опасность. Конда в очередной раз поразилась произошедшим с ней изменениям. Нет, это была не та пустоголовая девица благородных кровей, какую знала Кандида. Девушка попыталась заглянуть в её сознание. Полностью справиться с задачей помешало невероятне количество печатей на её воспоминаниях, что немало удивило Конду, как и оттенки эмоций, навсегда отпечатавшиеся в её сердце. Это однозначно была взрослая женщина, но никак не юная двушка — ровесница дочери Жестокого короля, и жизнь её была полна слез и счастья. Последнего было крайне мало, но она бережно хранила его в памяти. Конда различила трепетную любовь к сыну и противоречивые чувства к некому мужчине, с которым судьба сталкивала эту женщину на протяжении всей её жизни. Она одновременно любила его всем сердцем и
— Только вашего мнения мне не хватало, Ваше Высочество, — презрительно скривился кронгерцог, решивший не заморачиваться с вежливостью. — Уж не вам учить меня дворцовым интригам. Так вы что-то хотели от меня?
— Вы же слышали о приезде Инквизитора? Уверена, что слышали. Прошу, удовлетворите мое любопытство, почему вы все еще здесь? Или вы настолько уверены в своем искусстве обводить вокруг пальца всех и каждого? На вашем месте я бы уже бежала.
— Ну вот, и вашу голову посетила здравая мысль. Уверен, мой венценосный брат не очень сильно расстроится, если вы спешно оставите Веридор. И на будущее, голословных обвинений я не потерплю.
— Однажды вы оступитесь, — уверенно заявила принцесса. — Или Его Величество наконец догадается, кто же мог дать Светлейшей пропуск в его нынешние покои, где раньше жили вы, а еще припомнит, что от костра святой инквизиции еще никому не удавалось уйти, не продав душу Отче, и что Светлейшая заявила о своем желании видеть наследником Веридора именно вас. Уверена, остальных претендентов ожидают ловушки, яд, убийцы, а вы чудеснейшим образом выйдете сухим из воды. Конечно, Светлейшая не будет калечить столь нужную пешку. Вы даже не заговорщик. Даже не привороженный, как Гвейн. Вы — бессловесный бесправный раб!
— Это вы меня так пытаетесь задеть или вывести из себя? — ухмыльнулся Джанго. — Слабо, Ваше Высочество. Кстати, пока вы изливали на меня свое презрение, у меня возник вопрос: откуда вы знаете о привороте Гвейна? Хотя не отвечайте, иначе и не могло быть. Вот вам мой совет: отзовите джина, а лучше уничтожьте его вместе с вещью, к которой он привязан.
— Или? — с вызовом спросила у него принцесса. — Что, Веридор объявит Сарате войну?
— В противном случае войну объявлю лично я лично вашему роду. Уж поверьте, гнев чернокнижника и мага Смерти будет пострашнее, чем агрессия государства-соседа.
С этими словами кронгерцог открыл портал, и Конда поспешила вслед за ним, оставляя принцессу Холию кипеть от ярости в одиночестве. Они оказались в "храме" всех Богов, которое некогда построил для своей первой жены Жестокий король. Стоило порталу закрыться, как непобедимый корсар и сиятельный лорд Джнговир тяжело опустился на колени в центре зала и устало растер лицо руками. Кандида знала, что дядя не набожный и никогда не молится. Тем удивительнее для неё было услышать его обращение к Богам:
— Я никогда не просил Вас о помощи, хотя, подозреваю, Вы не переставали следить за мной и отводить беду в роковой час. За всю жизнь я привык, что мне под силу все и рассчитывать я могу только на себя, но сейчас чувствую, что одному мне не справиться. Вы знаете, что я ни врал ни словом, когда клялся Кандору, что никогда не замышлял ничего против нашей семьи. Я не могу доказать, что не заговорщик. Мне не признаться во всем никому, даже брату. Как бы он ни любил меня, он не примет мой выбор и в лучшем случае изгонит меня, а в худшем, поступит, как и надлежит поступать с изменниками, — казнит. За свою жизнь я не боюсь и готов отдать её, лишь бы спасти всех, кто мне дорог, но, по Вашей воле, к ним относится не только моя семья. Прошу Вас, пошлите кому-то из моих близких веру в меня и силу помочь мне, а всем остальным — счастливое неведение до поры!