Веришь?
Шрифт:
Перси слушала с потрясённым и счастливым лицом. И сам Блайз, пусть боль и пряталась в уголках губ и глазах, улыбался со щемящей нежностью. А Милли пообещала себе, что она тоже расскажет о своих кому-нибудь. Может быть, Перси. Нужно помнить своих. Забыть, конечно, и так невозможно, но пряча их в глубинах памяти, мы избегаем не только боли, но и счастья. Ведь любовь никуда не уходит...
Утро было таким прекрасным и согласным, что каждый из них, троих, не торопился выбираться из-за стола. Они много смеялись. Не только над прошлым. Блайз без всякого
Он, кажется, догадывался, что произошло с дочерью. Принимал и не осуждал. И её, Милли, кажется, понимал и был признателен за то, что она не оставила его дочку без помощи.
Это то, что сама Миллисент Смит понимала и принимала. То, что могло греть сердце. Доброта. Семья. Она стала расслабляться и уже к концу этого утра перестала смотреть на Томаса Блайза букой. Улыбалась ему открыто и радостно. Как улыбалась из мужчин, наверное, только Глану...
Нет. Она, спокойная и сияющая красотой, не вызывала у Блайза желания закрутить с ней роман, как бывало с большинством мужчин, попавших под обаяние Милли. Он даже красотой её не восхищался.
Нет.
Она вызывала боль. Даже не тем, что была чем-то похожа на Перси и Лив. Нет. Боль она вызывала тем, что в глазах у неё горел тот же самый свет непоколебимой доброты и нежности, который он видел уже. Душу рвало болью именно из-за этого. Оттого, что он никогда не увидит этот свет в глазах Лив.
Выдержка и привычка помогли Блайзу пережить и не подать вида. Нечего пугать и расстраивать девочек. Обе они не при чём.
Проводив вместе с Перси Миллисент Смит, Том испытал иррациональное чувство потери. Но облегчения от того, что она ушла, было больше.
***
В академии, утром, Кора вполне осознала, что бремя славы - это то ещё бремя. Причём без всякого сарказма и шуток.
Она стала популярной. Даже не так. Парни академии, с какого-то перепугу, посчитали её крайне привлекательной. И это несмотря на жуткий "наряд" на балу и сегодня. Она явилась на занятия в тех же самых чёрных, мешковатых штанах, что была на празднике, и в здоровенной клетчатой рубашке, близко не по размеру.
Как по ней, так выглядела она как жертва какого-то катаклизма: замученная и одетая в то, что нашлось у добрых людей. Но, нет! Парней это удивительным образом не отпугивало. Наоборот. Они смотрели на неё, как на Золотого девушки: хищно, будто примериваясь. Так, как смотрели на неё, в своё время, в Основном.
Жуткое чувство! Перси держалась, конечно, и вида не подавала, но паника и раздражение накатывали волнами, грозя...
Чем они там грозили ей и другим эти неприятные чувства, Перси, к счастью, так и не узнала. Крейг Ливин спас её. Заметил в холле академии её вихрастую макушку и как флагманский корабль направился к ней. "Кораблям" помельче пришлось потесниться.
А он покровительственно приобнял девушку и спокойно повёл прочь. С присущим ему каменным, в высшей степени
Они отошли уже от центральной части холла, когда Перси не выдержала. Ткнула локтём в бок здоровенного парня. Хихикнула:
– Заявил права, значит? Как самый сильный самец в стае?
Ливин встал, как вкопанный. Немного ошарашенно уставился на Рэнсом. А она так и хихикала:
– Ну, а что? У вас всё, как в природе. У парней. Альфа самцы, разборки, все эти ваши игры!..
Крейг посмотрел-посмотрел, да и выродил:
– Ты, Рэнсом...
Она легкомысленно продолжила за него:
– Знаю! "Ты, Рэнсом, больная!". Так?
– Не так. Я хотел сказать, удивительная. Ты удивительная...
Кто же знал, что именно в этот момент, когда Ливин проходился по плечам Коры в мимолётной ласке, а она сама открыто улыбалась ему, подняв голову... Что именно в этот момент тут будет проходить Алекс Хмарь. И не один. Девушка, прилипшая к его боку намертво, похоже, решила показать всей академии: да-да, мы вместе! Она торжествовала. Лицо Золотого было закрытым, подчёркнуто спокойным.
– Как за Барьером!- промелькнула у Перси мысль.
Увидел их с Крейгом. Стал ещё холоднее. Что-то коротко сказал девушке. Та сразу же отстала от него, только глаза полыхнули злостью. А он спокойно пошёл прочь.
***
Рид привёл Перси...
В ангар с симуляторами. Указал рукой на один из них:
– Дерзай...
Стены в диспетчерской, сплошь состояли из мониторов, которые модифицировались, как понадобится, в мгновение ока. И это кроме голографических... Они отражали то, что видит в данный конкретный момент один или несколько пилотов, показатели физического состояния, рисунки боя, диаграммы и кучу других параметров. Всё это позволяло разобрать и сравнить работу каждого студента или группы в мельчайших подробностях.
Тут застыли, кроме диспетчера и Рида ещё Томас Блайз, и Крайвен Лист. Молчали. Сейчас они увидят, ошибались ли они... Это будет или чудо, или...
Сдвинув брови, состредоточенно смотрели, как она осваивается, разбирается. Сама, без единой подсказки. Надевает вирт-платы, запускает программу. Делает ошибки. Много ошибок. Будто специально.
– Учится,- зачем-то прокомментировал Рид своим напряжённым друзьям.
Ему почему-то обидно было, что девочка ошибается. Хотелось помочь, но это то испытание, которое ей предстоит пройти самой.
Скоро глупое чувство оставило старого космодесантника. Она действительно училась. А потом стала летать "всерьёз"...
– Вы только посмотрите на эти результаты...- растерянно пробормотал диспетчер.- И это в первый раз. Немыслимо...
Парень оглянулся на командующего:
– Она будет летать, как вы!
– Лучше! Она будет летать лучше, чем я...
Голос Томаса Блайза звучал почему-то скорбно. Лист и Рид, оба, молчали. Что тут скажешь?.. Они, в отличии от юного мальчика, сидящего за пультом, понимали...