Верити значит истина
Шрифт:
Я надеюсь, что Джереми сказал тоже самое. Он был ещё хуже, чем детектив.
Он не выпускал из поля зрения Крю, после того, как Харпер погибла. Мы втроём спали внизу в комнате Крю, но сегодняшний вечер был другим. Сегодня я сказала Джереми, что хочу, чтобы он держал меня в своих руках, и он положил меня с одной стороны, а Крю — с другой. Я вцепилась в него, надеясь на то, что мы могли бы уснуть, но он не прекращал задавать мне эти чёртовые вопросы.
— Почему ты повела их к каноэ?
— Мы хотели пойти туда, — сказала я.
— Почему
— Я думала мы были близки к берегу.
— Какое последнее слово она сказала?
— Я не могу вспомнить.
— Была ли она ещё над водой, когда вы были с Крю на берегу?
— Нет, думаю, что нет.
— Ты знала, что каноэ может перевернуться?
— Нет, это произошло слишком быстро.
На какое-то время вопросы прекратились, но я знала, что он начнёт задавать их снова. После нескольких минут он сказал:
— Это просто не имеет смысла.
— Что ты имеешь ввиду?
Джереми отстранился, оставив место между моим лицом и его грудью. Он хотел, чтобы я посмотрела на него, поэтому я подняла голову.
Он притронулся к моей щеке тыльной стороной пальцев.
— Почему ты сказала Крю задержать дыхание, Верити? В этот момент я поняла, что всё кончено.
В этот момент он понял, что всё кончено.
Для человека, который думал, что знает свою жену… это был первый раз, когда он действительно понял выражение моих глаз, и я знала, как бы я ни старалась убедить его… Джереми никогда не поверит мне из-за Крю. Он не был таким человеком. Он ставил своих
детей на первое место перед собственной женой, и это единственное, что мне в нём не нравится больше всего.
Хотя я пыталась. Я пыталась убедить его. Трудно быть убедительной, когда слёзы текут по твоим щекам и твой голос дрожит, когда ты говоришь.
— Я сказала это, когда мы тонули. Не раньше.
Какое-то мгновение он смотрел на меня. А потом отпустил меня. Джереми отстранился от меня, и я знала, что это будет в самый последний раз. Он перекатился на спину и обхватил руками Крю, как будто это был его личный бронежилет.
Его защитник. От меня.
Я попыталась лежать неподвижно, не реагируя, чтобы он подумал, что я заснула, но всё, что я сделала, это тихо плакала. Когда я стала плакать сильнее, я пошла в свой кабинет и закрыла дверь, прежде чем Джереми услышал мои рыдания
Добравшись до своего кабинета, я создала документ и стала печатать. Он чувствует, как будто там ничего не осталось сказать. Нет будущего, о котором можно было бы писать. Нет прошлого, чтобы искупить.
Я в конце своей истории?
Я не знаю, что будет дальше. В отличие от моего предсказания убийства Честин, я не знаю, чем закончится моя жизнь.
Будет ли это от рук Джереми? Или это будет сделано моей собственной рукой?
Или, может быть, это не закончится вообще. Может быть, Джереми проснётся завтра и увидит, что я сплю рядом с ним. Может быть, он вспомнит все хорошие времена, все минеты, все глотания, и он поймёт,
Или… может быть, он проснётся и поймёт, что смерть Харпер не была несчастным случаем. Может, он заявит на меня в полицию. Может быть, он захочет увидеть, как я страдаю за то, что сделала с ней.
Если дело в этом… так и будет.
Я просто въеду на своей машине в дерево.
КОНЕЦ
XXII
ГЛАВА
Я даже не успеваю переварить эту концовку, как слышу, что джип Джереми въезжает в гараж. Я складываю страницы в стопку и смотрю на монитор. Верити всё ещё не двигалась.
Он подозревал её?
Я сжимаю шею, пытаясь ослабить напряжение, которое вливала в мои мышцы последняя глава. Как он мог всё ещё заботиться о ней? Купать её и заботиться всю оставшуюся жизнь? Чувствует, что должен ей обещание своих клятв?
Если он действительно думал, что она убила Харпер, как он мог находиться водном доме с ней?
Я слышу, как открывается дверь гаража, подхожу к двери офиса и выхожу в коридор. Джереми держит Крю на руках у подножия лестницы.
— Шесть швов, — шепчет он. — И много обезболивающих. Он будет без сознания всю ночь. Он несёт его наверх, чтобы уложить спать. Я не слышу, как он проверяет Верити, прежде чем снова спуститься вниз.
— Хочешь кофе? — спрашиваю его я.
— Давай.
Он следует за мной на кухню, где обнимает меня сзади, вздыхая в мои волосы, пока я завариваю кофе. Я прислоняюсь к нему головой, переполненная множеством вопросов, но я ничего не говорю, потому что даже не знаю, с чего начать.
Я поворачиваюсь, пока варится кофе, и обнимаю его. Мы держимся друг за друга в течение нескольких минут, пока он не отпускает меня и не говорит:
— Мне нужно принять душ. У меня засохшая кровь на всём теле.
Тогда я это замечаю. Капли на руках, пятна на рубашке. Я рада, что не суеверна.
— Я буду в кабинете.
Мы целуемся, а потом он бежит наверх. Я жду, пока кофе заварится, чтобы сделать себе чашку. Я всё ещё не знаю, как подойти к нему со всеми моими вопросами, но после прочтения последней главы у меня их так много. Я думаю, что это может быть долгая ночь.
Я слышу, как он принимает душ, когда наливаю себе чашку кофе. Я несу его с собой в кабинет, а потом выливаю на пол. Чашка разбивается вдребезги. Горячая жидкость забрызгивает мои ноги и начинает просачиваться под пальцы, но я не могу пошевелиться.
Я застываю на месте, глядя на монитор.
Верити лежит на полу. Она стоит на четвереньках.
Я бросаюсь к телефону, одновременно выкрикивая имя Джереми.
— Джереми!
Верити склонила голову набок, как будто услышала мой крик сверху. Прежде, чем я успеваю дрожащими пальцами открыть приложение для камеры, она заползает обратно в постель.