Верная (не)верная
Шрифт:
— Баб Тонь, — обиженно отдёрнула родственницу.
— Вот и баба Тонь. Помалкивай лучше и жуй пирог. Дитё проснётся скоро.
Валерия, наблюдая за нашей семейной перепалкой, дёрнула губами в улыбке.
Сборка мебели продлилась около часа и мужчины собрались покинуть мою скромную обитель. Правда пронырливая баба Тоня вцепилась в одного из них клешнями и до кучи попросила поправить гардину на кухне, прибить полку в её комнате и посмотреть почему форточка открывается не до конца. Мужик, поглядывая на Валерию, понуро и терпеливо выполнял сверхурочные. Выхлопывание паласов в
Димка проснулся и забрал моё внимание себе, а Лера, тем временем, стелила постельное бельё в кроватку, устанавливала шторки, мобиль. После помогла искупать сына, освоила вместе со мной науку по обработке пупка. Наконец чистый и накормленный младенец сладко сопел в своей новой кроватке.
— Обалдеть, уже темно, — тихо засмеялась Валерия, глянув в окно. — За заботами время летит незаметно. Я пойду. Тебе тоже нужно отдыхать.
— Да, — кивнула в ответ. — Я не знаю, как отблагодарить тебя за всё это. Ты просто чудо…
— Можно я… — девушка вдруг боязно посмотрела на меня. — Разреши навещать вас иногда.
Эта просьба слегка удивила. Да, переживать горе таким образом возможно, но это лишь зациклит её на потерянном, молчу о том, что девушка тянется к моему сыну.
— Конечно, приходи. Мы будем рады тебе, — но отказать, язык не повернулся.
За период общения с Валерией, однако, не пожалела о том, что сказала ей "да". Девушка не навязывалась, осторожно и аккуратно блюла дистанцию, не посягая на мой статус матери. Можно сказать, Лера стала родной тётей для Димы, а мне хорошим другом. Она всегда приезжала по первому моему зову и, напару с бабой Тоней, помогала решать все вопросы. Колики, режутся зубки, непонятная сыпь, походы к педиатру и оформление документов.
Девушка лучезарно улыбалась малышу, общаясь с ним, когда я разрешала брать его на руки. Баловала постоянными подарками и уверяла, что для неё это пустяки и для такого симпатяги, как Димка, ей ничего не жалко.
Валерия настолько крепко влилась в нашу жизнь, что я предложила ей стать крёстной Димы. Ну нет у меня больше людей роднее бабы Тони и теперь Леры. Девушка расплакалась и благодарно обняла меня, счастливо соглашаясь.
Так незвестная мне доныне Валерия Гончарова стала не только хорошей подругой, но и крёстной матерью моего сына. Я не жалела об этом и всегда благодарила Господа, что послал её на мой путь. Пожалуй, теперь я спокойна и счастлива.
Но впереди ждали другие тяготы жизни. Мне нужна хорошая работа, чтобы дать сыну достойную жизнь. Только как её найти с неоконченным высшим и младенцем на руках?
На помощь снова пришла Валерия, невольно вернув меня в прошлое, где когда-то повстречала хмурого человека, который до безумия боится собак.
26. Лживая правда
Максим
Ноющая, терзающая и нескончаемая боль выжигала каждый сантиметр тела, доводя до иступлённого крика. В этот пик муки, мозг улавливал тихий и такой нежный голос, который
Это не мой мир. Таким он быть не должен. Неясное состояние невесомости и неопределённости. Какие-то мерцающие силуэты, голоса от самого нежного до жестокого. Рычание злобное и предупреждающее. И она… Её лицо. Девушка с небесными глазами идёт ко мне, протягивая ладонь. Да. Мне нужно к ней. Но её рука растворяется стоит мне коснуться пальцев. Прекрасный лик рассеивается в пустоту, и я снова остаюсь один, снова ощущаю боль и снова кричу.
В один из таких моментов всё прекращается. Темнота в глазах, но осязаемая. Эффекта невесомости больше нет. Я чувствую твердь, ощущаю своё тело. Значит, где-то есть выход на свет.
— Максим? — такой же мягкий голос, но не тот. Не её. — Возвращайся к нам…
Попробовал шевельнуться, но кожа на руках и ногах словно заскрипела и зашипела. Жуткая боль, вызвала стон.
— Тише-тише, — волос коснулась нежная ладонь. — Потерпи. Сейчас станет легче.
В смысл этих слов вник, когда сгиб локтя пронзила острая, но кратковременная боль и жидкость побежала по сосудам.
— Вот. Это помогает.
Опять небытие. Валерия зовёт к себе, тянет руку, счастливо улыбается. Подожди, родная. Я иду. Сейчас…
— Макс… Максим? — не успеваю и чей-то голос вновь вынимает из воздушной неги.
Лера? Нет… Усилием воли приказал себе разомкнуть веки. Передо мной на постели сидит молодая женщина. Длинные тёмные волосы, зелёные кошачьи глаза, алые пухлые губы. Я где-то видел тебя раньше.
— Ты в безопасности. Теперь ты мой, Живчик, — нежно пропела женщина и аккуратно накрыла губы своими.
Отрезвляет, но не дурманит. Жуткая боль в теле не позволила пресечь этот странный поцелуй, но отвечать взаимностью не собирался. Девушка отстранилась, прикусив свои губы.
— Где я? — спросил, глядя то на неё, то в стороны.
— Ты в моём убежище. Ты теперь в моей команде.
— А ты кто? — нет я понимал, что она слишком важная птица, но воссоединить все детали картины мозг категорически не позволял.
— Макс, ты почти две недели пролежал в бреду. Я боялась, что не выкарабкаешься.
Осторожно опустил взгляд вниз на свою субстанцию. Сплошь бинты — живот, грудь, руки, ноги.
— Что со мной?
— Мой отец отдал тебя на расправу волкам. Мы едва успели. Волки изрядно подрали тебя, но ты выжил.
Вот откуда это рычание. Картинки прошлого стремительно полетели в голову. Мощная волчья пасть, злобный оскал и кровавые глаза, и боль — жуткая, дурманящая, неистовая. Взор упал на запястье — лёгкий металлический браслет — его точно не было раньше.
— Что это?
— Глушитель сигнала, а так же твоих жизненных показателей. Ты должен быть мёртв для всех, тогда ты сможешь помочь мне, а я тебе.
— Для всех? — внутри задребезжал тревожный звоночек.
— Я знаю, ты заслан и мне плевать кем, — девушка поднялась с кровати и важно прошлась до шкафа и обратно. — Враг моего врага… У нас одна цель.