Верни моё сердце

Фандеева Лилия

– Правильно! Мне хочется ему помочь, но моя помощь совсем не бескорыстна. Будет он со мной спать или нет, продлится ли мой интерес к нему долго, я не знаю, но если ты останешься на месте, я помогу ему в любом случае. Я не буду списывать свои промахи на тебя. Ты меня понимаешь? Не получится из меня коварной соблазнительницы, получится из молодого интерна толк, либо эти желания и возможности совпадут. Извини за звонок, но я должна была тебе рассказать об этом. Если ты его любишь, сделай это ради него и не говори о звонке. Парень он горячий, может наломать дров и все испортить.

Карина услышала сигнал отбоя и без сил опустилась на диван. «Как же она права в одном: пока ты не наберешься хоть

какого-то опыта, ты никто, и звать тебя никак. Три года ты будешь ходить в ассистентах, даже, если будешь работать лучше наставника. Это хорошо, что за моей спиной папа. А кому и зачем была бы я нужна бесплатно? Женька должен воспользоваться ситуацией. Ему ждать помощи не от кого, – думала она. – Начнем с того, что номер моего телефона ей известен, но она утверждает, что романа между ними нет. Уже хорошо. Мне очень хочется остаться рядом с ним, но это неразумно. Это я могу своим отъездом наломать дров. Я подведу папу, потеряю место и могу не найти нового. Работу в Москве найти не проблема, проблема будет в самой работе. Мои знания могут не пригодиться, я начну «давить» на Женьку и могу потерять его и там, будучи рядом. Надо все хорошо обдумать, чтобы не кусать потом локти». Она приготовила ужин, накрыла к приходу Евгения стол.

– Рассказывай: как тебе работа в столице? Где жил? Чем занимался? – спрашивала Карина.

– Жил в общежитии медицинского колледжа. Наставник у меня настоящий профессионал. В свободное время от основной работы подрабатывал. Москва город с большими возможностями, но очень дорогой. Друзей новых не завел.

– А подруг? – улыбнулась Карина.

– В отделении есть шустрые сестрички, но я не заводил отношений на работе. У нашего заведующего отделением есть дочь. Ей лет тридцать. Упакованная мадам местного разлива и работает в кардиологии. Она обещала помочь, когда я приеду с тобой. Правда, не сказала, в чем будет заключаться ее помощь.

– Почему она решила тебе помочь? – удивилась Карина, вспоминая утренний звонок.

– Не знаю. Знаю другое – там ничего не делается просто так, – говорил Плетнев. – Только, что с меня взять?

– Зачем принимать такую помощь? Знаешь, я подумала: может нам оставить все, как есть? Не перебивай, дослушай. Тебе одному будет проще. У тебя нет проблем с работой, и остается только проблема с жильем. Ее можно решить, созвонившись с Антоном. Вы знакомы, а это уже полдела. Хочешь, я ему позвоню? Теперь вариант нашего совместного отъезда. Ты при деле, но жилье у нас съемное и я в поисках работы. На зарплату даже ординатора не разгуляешься. Можно попросить помощи у друзей папы, у Симоновых, но это уже будет перебор. Один еще, куда не шло, но вдвоем…Жень, я понимаю, в Москву едут в поисках лучшей жизни и находят, и жилье, и работу. Только это не наш случай. Мне нужна конкретная работа, и ее можно получить, но с опытом. Куда я пойду работать? У меня есть сертификат медсестры, хирурга, но нужны ли эти кадры и где. Неустроенный быт и безденежье могут все испортить, – убеждала Карина Евгения.

– Я не хочу тебя потерять в очередной раз. Думаешь, я не понимаю, что предлагаю тебе даже не рай в шалаше, – говорил он, испытывая неловкость.

– Ты меня не потеряешь, если сам не потеряешься. Подумай: у меня за спиной отец, квартира и нет только опыта, и тебе там будет проще. Будешь заниматься только работой, без бытовых проблем. Через год мы вернемся к этому вопросу. Но у меня будет одно условие – никаких тайн. Я говорю не только о тебе, но и о себе. Мы никогда не говорили с тобой на тему верности. Дружили три года, потом жили вместе. Ты был моим первым и единственным мужчиной, может, поэтому я так болезненно восприняла разрыв, который сама и устроила. Я поступила опрометчиво, но ты это принял и уехал.

– Тогда

я считал, что поступаю правильно. Зная твой характер, я не надеялся на скорое прощение. Но сейчас другая ситуация. Нам не стоит расставаться.

– Если ты боишься искушения, то мне лучше пережить его здесь, – улыбнулась Карина. – Я понимаю, ты будешь жить не в монастыре. Я прощу тебе природные инстинкты, если это не будет началом романа. Мы больше не возвращаемся к вопросу отъезда?

– Не уверен. Возможно, я поторопился с приглашением, и для начала, нужно было «прощупать почву», рассмотреть вакансии на сегодняшний день, возможные предложения, но мне так хотелось вернуться с тобой.

– Тебе стоит согласиться со мной, хотя бы на полгода, год. Ты поговори с Антоном, с Аркадием Николаевичем, осмотрись, найди время и ознакомься с предложениями. Да, я буду скучать здесь, но у меня не будет к тебе «классовой ненависти» там.

Карина проводила Плетнева в Москву четвертого июля. Она не рассказала ему о звонке незнакомки по имени Ольга. «Возможно, я потеряю его, но не буду виновата в том, что лишила его шанса «выйти в люди», – думала она. – Ему нельзя упустить возможность, с помощью Ольги или без нее, получить хорошую практику». В аэропорту Домодедова Плетнева встречал Антон Симонов. Молодые люди были немного знакомы, а один возраст и одна профессия сделали свое дело. Они очень быстро нашли общий язык. Одним словом, после недолгих споров, Евгений получил место в квартире Симоновых рядом с Антоном. Полгода они прожили в мире и согласии, пока Евгений не сообщил о том, что Новый год встретит за пределами России.

– Что ты скажешь Карине? – спросил Антон.

– Карина бы одобрила поездку. Позвоню ей и все объясню. У меня и мыслей нет обманывать ее, тем более что у нас с ней был уговор не делать тайн из своей жизни. Я в свои двадцать пять еще не был за границей.

– Ты скажешь ей о своей покровительнице? Скажешь, каким местом заработал поездку? Если это так, то тебе следует найти себе другое жилье. Я мог предположить связь с женщиной, но не думал, что она окажется такой, – ни то с обидой, ни то раздражением сказал Антон.

– Зачем тебе думать? У тебя есть, кому ломать за тебя голову. Куда и к кому обратиться за помощью. А с меня, извини, нечего взять. Нет ни полезных знакомств, ни больших денег. Я хочу работать там, где мне нравится, хочу жить нехуже тебя, хочу путешествовать. Это плохо? – оправдывался Плетнев. – Да, я мог остаться дома, работать в районной больнице и никогда не узнать, что такое достойная медицина и жизнь. Я мог привезти Карину сюда, но она отказалась, приведя разумные аргументы. За что меня можно осудить? Карину я люблю и не собираюсь ее обманывать. А прощать меня или нет, решать ей.

– Хочешь сказать, что она в курсе твоих амурных дел?

– Карина поставила мне условие, и я его выполняю. Это ни амурная история, это товарно-денежные отношения. Я себя не оправдываю, только по-другому не получается. Мне стоит пару лет жить по чужим правилам и законам. Мне самому это не нравится, хотя и доставляет удовольствие, – говорил Евгений, вспоминая Ольгу Шацкую.

«С Ольгой я познакомился в августе 2009 года, а уже через месяц, ощутил знаки внимания с ее стороны. Ольге было тридцать лет, она работала в кардиологическом отделении и была дочерью заведующего отделением сердечнососудистой хирургии. Средний рост, хорошая фигура, короткая стрижка русых волос, легкий макияж и приятная внешность не мешали ей казаться холодной и неприступной. С трудом я выдержал ее «годовой натиск», но он повторился через год, и стал напористее. В сентябре 2010года она пригласила меня в кабинет отца, когда тот отсутствовал.