Верни мою дочь
Шрифт:
Умывшись родниковой водой, я с сожалением вспомнила баню. Сейчас бы не мешало помыться. Я вся была грязная, вспотевшая и измотанная. Тягостно вздохнув от своих мыслей, вытерла лицо сухой салфеткой из сумки.
Словно услышав мои мысли, Марк тихо произнес:
— Все водные процедуры завтра. Баня прогреется только за пару часов.
— Хорошо.
Переодевшись в сорочку, я нерешительно застыла у кровати. Места было мало, втроем мы не поместимся.
— Ложись, я еще поработаю. — Вольский потушил почти все свечи, оставив около себя только одну. Опять разложил документы
— Ты обещал ответить на вопросы.
— Отвечу, раз обещал. Задавай, — вздохнул муж.
— Ты знаешь, кто на тебя покушался? — спросила я, нервно теребя подол.
— Нет.
— Есть какие-то догадки?
— Масса. Толку от них? — устало произнес он.
— Может, зря мы тащим за собой Машу? Нужно было спрятать ее подальше. Ребенка не тронут, — я сказала вслух то, о чем думала весь день.
— Я не знаю. Я уже в этом не уверен. Мне спокойнее, когда вы рядом со мной, я смогу защитить вас. На меня могут давить моей семьей, лучше бы вам пока исчезнуть вместе со мной, спрятаться.
— Здесь?
— Пока да.
— Что это за место? Ты здесь уже бывал, — последнюю фразу я произнесла утвердительно.
Глотнув остывшего чаю из эмалированной кружки, он дал ответ, сильно удивив меня:
— Это дом моего деда. Я здесь вырос.
— В этом лесу? — шокировано переспросила я. — Здесь же… ничего нет.
Я запнулась. Прозвучало с жутким снобизмом. Но на самом деле я просто была удивлена. Никогда бы не подумала, что такой человек, как Марк Вольский, вырос в такой глуши. Ел из глиняного горшка и набирал воду из родника. Я привыкла видеть его, окруженного предметами роскоши. У него был приличный автопарк, своя яхта, ничуть не меньше, чем у Малышева. Его часы стоили целое состояние, а тут… Черт, тут дремучий лес.
— Ложись спать.
Мне показалось что он не особо хотел распространяться о своем детстве. Ладно…
Ничего не ответив, я аккуратно забралась под плед, надеясь не разбудить Машу. Прижалась к ней, с упоением вдыхая детский запах и, жутко уставшая, практически сразу же вырубилась, не успев подумать о неожиданном детстве мужа.
Глава 16
Ночью я нехотя поднялась, мне приспичило по маленькой нужде. В простом деревенском туалете- будке я уже была, но он стоял во дворе, и идти к нему через заросли деревьев было жутко. В комнате стояла кромешная тьма. Нащупав под углом пледа фонарик, я тихо щелкнула включателем и направила луч на пол, чтобы никого не разбудить.
Сразу же увидела Марка, спящего на голой широкой лавке. У него не было ни одеяла, ни матраса. Он спал в той же одежде, что и приехал, скрестив руки на груди. Даже во сне его лицо было напряженным.
Бесшумно подойдя к нему, я тихонько потрясла его за плечо. Тут же открыв глаза, он уставился на меня, нахмурив брови.
— Что случилось?
— Я в туалет хочу, — смущенно пробормотала я.
— И? — Он как будто еще больше нахмурился. Не соображал спросонья.
— Мне страшно… Там очень темно, и вдруг звери какие бродят…
Без дальнейших разговоров он встал и мы, стараясь не шуметь, вышли на улицу. Лунный свет еле пробивался
— Подожди здесь, я сейчас.
Он послушно остался стоять на месте.
Когда я вернулась к нему назад, он задумчиво смотрел наверх, задрав голову. Проследив за его взглядом, я чуть не задохнулась от восторга.
— Сколько звезд!
— Да, в это время года здесь особенно звездное небо.
Мне опять вспомнились его слова, что он тут рос. Жил с дедом. К своему стыду я вдруг поняла что ничего не знаю о муже, с которым прожила чуть больше трех лет. Ни-че-го.
Ни где он рос, ни какая у него семья, ни чем увлекался в юности. Я никогда не спрашивала, потому что меня это не интересовало. Потому что я составила приблизительный портрет в своей голове. Он никогда не распространялся о родителях, о прошлом. А если что и проскальзывало, то в весьма скупой реплике, которая не подразумевала продолжение разговора. Я подхватила его правила, мы в принципе никогда не были близки друг с другом в простом человеческом общении.
Странно. Он тут рос.
Интересно, до какого возраста? Как тут вообще появился? Что он делал? Как учился? Как общался со сверстниками? Значит ли это, что его другом и родителем был только упомянутый дед? Господи, да в этой глуши расти только диким зверьком представляется.
— Ты идешь? — от роя мыслей меня прервал Марк, вопросительно разглядывая мою застывшую фигуру.
— Да, извини. Я просто никогда не видела столько звезд, — тихо ответила я ему.
Неожиданно он подошел ко мне, луч фонаря скользнул по его скуле и шее.
— Как ты? — В его голосе мне послышались мягкость и участие.
Он спрашивал о происходящем.
— Все хорошо, я в порядке. — Даже не успев подумать о собственных волнениях, я уже выпалила заранее подготовленный ответ.
Помолчав несколько секунд, он открыл рот, собираясь что-то сказать, но внезапно передумал. Плотно сомкнув губы, отвернулся от меня, теперь луч фонаря был направлен в широкую спину.
— Пойдем.
Он не успокаивал, ничего не обещал. Просто удостоверился, что у меня не поехала крыша.
Утром я проснулась от монотонного стука. Дневной свет расползся по комнате, позволяя рассмотреть избу. Словно подтверждая, что это все не сон. Тяжко вздохнув, я повернула голову, но Машу рядом не обнаружила. Сколько же я проспала? Напившись теплой воды из ведра, выползла наружу.
— Мама! А это домик для Люси! — довольный ребенок строил из горы щепок какие-то гигантские постройки для своей любимой куклы.
— Красиво! — улыбнулась я, переводя взгляд на мужа.
Марк рубил топором дрова на широком пеньке. Рубашку скинул, оставшись в одних джинсах. Невольно я сглотнула, отметив про себя, что у него очень тренированное тело с красивым рельефом мышц, выступающим прессом. Нет, я и раньше, конечно, видела, но предпочитала делать вид, что мне плевать. Мне и было, собственно, плевать. Да и сейчас тоже. Но как-то в глаза бросилось…