Вернись из полета!

Кравцова Наталья Федоровна

— Нет-нет, Профессор, обязательно розу!

В кабине ее самолета всегда можно, было найти цветы. Бу­кетики ромашки, гвоздики, васильков... Она засовывала цве­ты за ремешки, они выглядывали из-за приборов, свисали от­куда-то сверху. Когда в самолет садился другой летчик, первое, что он делал,— это, ворча и чертыхаясь, выбрасывал из кабины весь «мусор». Но Лиля как ни в чем не бывало снова украшала самолет цветами.

Инна знала, что спорить с Лилей бесполезно.

Работая у Лили техником с первого дня фронтовой жизни, она хорошо изучила свою летчицу, всегда знала, в катком та настроении, что ее волнует. Она любила Лилю и гордилась ею, прощая ей некоторые

странности. По ее мнению, Лиля недооценивала себя, ей не хватало серьезности, солидности. Цветочки, шарфики, крашенные акрихином и синькой, носо­вые платочки, которые Лиля без конца обвязывала цветными нитками... Инна не могла этого понять...

— Смотри, Профессор, к нам идут! — воскликнула Ли­ля.— Значит, есть какие-то новости.

Через аэродром, направляясь к самолету, спешил посыль­ный.

— Командир полка вызывает к себе дежурную пару. Кто должен лететь? Вы, Литвяк?

— Я, — ответила Лиля. — А что, получено задание? Какое, не знаете?

— Кажется «колбасу» сбить.

— О! — произнесла Лиля.

— А с вами кто?

— Младший лейтенант Трегубов. Да он здесь. Эй, Трегу­бов! Пошли, Батя вызывает!

Высокий молодой парень вылез из кабины, и все трое на­правились на командный пункт.

— Батя что-то не в настроении,— сообщил посыльный.

Лиля ничего не сказала. Она знала: задание было нелег­ким. До сих пор все попытки сбить аэростат, или, как его на­зывали летчики, «колбасу», кончались трагически.

Каждый вечер задолго до наступления темноты немцы под­нимали в небо продолговатый аэростат, который несколько часов висел в воздухе в районе передовой линии, засекая и корректируя наши расположенные за линией фронта огневые точки и указывая цели своей артиллерии. Наземное командование уже не раз обращалось к авиации с просьбой уничто­жить аэростат-корректировщик. Истребители вылетали, но, приблизившись к нему, неизменно натыкались на стену за­градительного огня, сквозь которую невозможно было про­биться. Два самолета, напоровшись на плотное зенитное за­граждение, сгорели, упав на землю. Третий, сильно повреж­денный, сел на вынужденную у передних траншей...

Все это Лиля знала и теперь, шагая по полю на КП, стара­лась придумать способ, как бы похитрее подойти к аэростату, чтобы наверняка сбить его.

Взглянув на шагавшего рядом молчаливого Трегубова, она решила, что, пожалуй, лучше лететь одной — зачем ей ведомый? С ним сложнее: быстрее обнаружат. К аэростату нужно подобраться незаметно и напасть на него внезапно. Одной это сделать легче. Однако о своем намерении лететь без ведомого Лиля решила пока не сообщать Трегубову: мало ли как прикажет командир...

Спустившись в землянку, Лиля доложила:

— Товарищ командир полка, лейтенант Литвяк с ведомым младшим лейтенантом Трегубовым для получения боевой за­дачи прибыли!

Баранов, не говоря ни слова, посмотрел на Лилю, потом перевел взгляд на молодого летчика, помрачнел и отвернул­ся: вот она, дежурная пара... А задание трудное!

— Кто еще на земле? — спросил он у комиссара, который сидел здесь же.

— Вот шестерка «ЯКов» идет домой. Сейчас должны сесть...

Баранов нетерпеливо кивнул: он только что говорил с ни­ми по радио и был в курсе дела. «ЯКи» провели тяжелый бой, не пропустив большую группу фашистских бомбардировщиков к Сталинграду. Летчикам, конечно, нужно отдохнуть

перед новым боем...

— ...Двое сегодня ранены, Кобузев убит... — продолжал ко­миссар.

— Та-ак, — сказал Баранов и вдруг решительно потянулся за своим шлемофоном, который лежал на столе. — Нужен все­го один летчик, — произнес он, как бы извиняясь, — двум там нечего делать. А задание срочное...

«Не хочет меня посылать... Сам собирается...» — с тревогой подумала Лиля и моментально возразила:

— Тогда, разрешите, я одна слетаю! Без ведомого.

Натягивая шлемофон, Баранов не ответил, словно не слы­шал слов Лили. Ему не хотелось вступать в объяснения по по­воду полета. «Колбасу» необходимо уничтожить сегодня: завт­ра утром перегруппировка войск и немцы не должны этого знать... Задание нелегкое... И не Девчонку же посылать! А боль­ше некого...

— Послушай, Николай, ты ведь только что вернулся!— воскликнул комиссар. — И потом, зачем же лететь именно те­бе? Это могут и другие. А ты — командир полка. Понимаешь, целого полка! Подумай, что это значит.

Другие... Другие — это Литвяк, Трегубов... Баранов вскользь посмотрел на Лилю, которая стояла, подавшись впе­ред, крепко сжав губы. Опять она рвется! Куда, спрашивает­ся? Правда, летает она не хуже других, он и сам не раз хвалил ее. Даже отлично летает. И соображает неплохо эта Лит­вяк... Да и вообще почему бы и в самом деле ее не пустить? Ведь дерется же она наравне со всеми... Пять самолетов сби­ла, а это уже что-то значит! Как же быть? Лететь самому на такое задание — за это ему, конечно, крепко влетит от командования. Разумеется, если он возвратится... Прав комиссар: командир полка должен командовать, а не подменять рядовых летчиков. Тем более, что себя он ни в чем упрекнуть не может: ведь на трудное задание он сам летит ведущим... Но эта про­клятая «колбаса»!

— У меня план, товарищ командир! Я его придумала дав­но, только случая не было... Разрешите?

— Какой еще план?

— Я пересеку линию фронта далеко от аэростата, север­нее. А потом зайду с тыла, незаметно, бреющим. Они не успе­ют догадаться. Подумают сначала, что летит свой... А когда начнут стрелять, будет уже поздно!

— Правильно, — одобрительно произнес Баранов и совсем некстати подумал: «Красивая девушка... Кажется, ей нравит­ся Соломатин».

У Лили появилась надежда, что ей в конце концов удастся уговорить командира полка, и она, не ожидая, что еще скажет Баранов, быстро продолжала:

— Если не заметят, то «колбасу» можно сбить очень легко!

Молодой летчик Трегубов переминался с ноги на ногу и яв­но чувствовал себя неловко. Он не мог так смело сказать, как Лиля: «Я полечу!», так как летал на задание всего три раза и считался еще «зеленым». Но он был мужчиной, и ему хотелось крикнуть: «Поручите мне! Я сделаю все, на что способен! Ес­ли нужно — умру!» Однако он знал: нужно не умереть, а унич­тожить аэростат...

— Разрешите идти? — быстро спросила Лиля с таким видом, будто Баранов уже дал ей задание и все было решено окончательно и бесповоротно.

Командир понял ее маленькую хитрость и, уступая настой­чивой девушке, произнес:

— Ну что ж, Литвяк, я верю, что ты сделаешь это не хуже любого другого летчика. Давай лети!

Он по-мужски крепко положил руку Лиле на плечо и вдруг обнаружил, что большая его рука не помещается на худень­ком плече девушки. Ему бросилось в глаза, какая она вся ма­ленькая и щупленькая — совсем девочка... Рука его дрогну­ла... Смущенно Баранов опустил голову, но тут же быстро взял себя в руки и, посмотрев ей прямо в глаза, повторил: