Вернись из полета!

Кравцова Наталья Федоровна

— К вам можно?

Схватив со стула куртку и торопливо набросив ее на пле­чи, Лиля ответила:

— Можно! Войдите!

Комиссар Галкин, не решаясь сразу войти в комнату, где жили девушки, сначала предупреждающе покашлял, потом осторожно приоткрыл дверь, увидел Лилю в папильотках и, Оставаясь в коридоре, позвал:

Литвяк, пожалуйста, на минутку! Тут вас ждут.

— Я сейчас, товарищ подполковник!

Когда он притворил дверь, Лиля быстро соскочила с койки и с любопытством выглянула в окошко: кто же это ждет ее?

На дорожке у крыльца стоял незнакомый летчик в шлеме, с планшетом и, чиркая зажигалкой, прикуривал папиросу. Ли­ца его не было видно, и Лиля, немного подождав, не обернет­ся ли он, воскликнула:

— Кто это может быть? Как ты думаешь?

Инна пожала плечами.

— Может быть, твой знакомый или родственник? Или быв­ший курсант, которого ты учила летать!

Летчик, стоявший к ним боком, разговаривал с комисса­ром. Лиле вдруг показалась его высокая фигура знакомой. Кого-то он напоминал... Неужели Климов, тот самый, ее кур­сант?.. Вот так встреча! Видимо, он узнал, что Лиля летает здесь, в полку... Она уже поверила было, что это действительно Климов, но летчик повернул голову, и Лиля с сожалением об­наружила, что не знает его. Чужой, незнакомый человек с ши­роким, грубоватым лицом.

— Н-нет, этого летчика я никогда не видела.

— Как же ты пойдешь с такой головой? Неудобно... Сняла бы эти бумажки,— забеспокоилась Инна.

Лиля потрогала накрученные на бумажки волосы, попро­бовала надеть шлем, но он не лез. Тогда она с трудом натяну­ла на голову ярко-синий подшлемник, посмотрела в зеркало, состроила недовольную гримасу и хотела было снять, но раз­думала, махнув рукой: сойдет, не раскручивать же теперь... Наблюдая за ней, Инна покачала головой: ох уж эта Лиля!

С независимым видом Лиля вышла на крыльцо и остано­вилась, ожидая, что будет дальше. Комиссар, показывая на капитана и как бы приглашая Лилю подойти, поближе, ска­зал:

— Вот, познакомьтесь.

Лиля медленно спустилась с крыльца, все еще не догады­ваясь, кто это может быть. Она вопросительно посмотрела на Галкина, и тот, словно не замечая, что творится у нее на голо­ве, произнес с улыбкой и как-то особенно значительно:

— Тут вот, Литвяк, товарищ приехал к нам, корреспондент из армейской газеты. Хочет с вами побеседовать.

Полноватый, уверенный в себе капитан с нескрываемым любопытством оглядел Лилю с головы до ног, словно она представляла собой музейную редкость, улыбнулся снисходи­тельно и несколько удивленно, отбросил в сторону папиросу и протянул ей руку.

— Потапов.

Лиля нехотя поздоровалась с ним. Ей не понравилось, как он разглядывал ее, не понравились его быстрые маленькие глазки, которыми он сверлил ее насквозь.

«Вот оно что... Корреспондент. А вырядился Как летчик... — подумала она, сразу почувствовав к нему неприязнь. — И за­чем ему говорить именно со мной? Других, что ли, нет!»

— Это и есть Лиля, наша гордость! Отличный летчик! — представляя

ее, сказал комиссар, как показалось Лиле, черес­чур уж радостным голосом.

«Ну к чему он это!» — Лиля подумала, что комиссар заис­кивает перед корреспондентом и, опустив глаза, покраснела.

— Все это очень интересно! — воскликнул капитан и, уже не обращая внимания на комиссара, повернулся к нему спи­ной. — Очень забавно! Значит, вы — летчик? Истребитель?

Лиля промолчала, недовольно повела плечом.

— Так вы тут беседуйте, а у меня дела, — поспешно ска­зал Галкин, тронув Лилю за руку, как бы прося ее быть посговорчивей с нетактичным корреспондентом.

Он медленно пошел к калитке, ссутулившись, чуть при­храмывая на левую ногу. Когда-то до войны Галкин летал на истребителе «И-16» и был лихим летчиком, но попал в аварию и сильно покалечился. Врачи запретили ему летать, но совсем расстаться с авиацией он так и не смог.

— Товарищ подполковник! — крикнула вслед ему Лиля, сама не понимая зачем.

Ей не хотелось оставаться с капитаном. Но когда комис­сар обернулся и выжидательно посмотрел на нее, она, не зная, что сказать, смутилась и произнесла:

— Я — я потом зайду к вам, можно?

— Конечно, конечно. Буду рад.

Он приветственно поднял руку, словно подбадривая Лилю, и зашагал по мокрой дорожке вдоль улицы. Нахмурившись, Лиля сорвала с дерева одинокий желтый лист и стала молча вертеть его, искоса недружелюбно поглядывая на капитана, чувствуя, что разговор у них не получится. Ей неловко было подводить комиссара, да и корреспондент, каким бы неприят­ным он ни казался, приехал ведь для дела... Нужно заставить себя подавить это чувство антипатии к нему. В конце концов, не все ли равно, какой он?

Капитан деловито огляделся, взял в руки летный планшет, который висел у него на боку, вынул карандаш, блокнот, сдвинул шлем на затылок и повернулся к Лиле, видимо ожи­дая, что она пригласит его в дом. Но Лиля, все еще раздумы­вая, молчала, продолжая вертеть листик. Тогда он широко ухмыльнулся и, обняв ее рукой за талию, произнес с таким ви­дом, будто они старые знакомые:

— Ну, поговорим теперь?

Передернув плечами, Лиля высвободилась и сердито выбро­сила листик. «Что за противный тип! — подумала она. — Нет, не стану с ним разговаривать».

— Мы с вами присядем где-нибудь... Да вот хоть там, на скамейке. И вы подробно расскажете мне о себе, о своих бое­вых подвигах, — бойко, по-хозяйски распорядился капитан.

— Там мокро, — не глядя на него, возразила Лиля.

— Это ничего, у меня плащ.

Нахмурившись, она смотрела в сторону и что-то решала. Капитан забеспокоился: для беседы нужен был какой-то кон­такт, а контакта не получалось. Наоборот, Лиля совершенно открыто выказывала к нему свое недружелюбие. Это раздра­жало его, но он старался скрыть раздражение, боясь, как бы она не ушла совсем.