Верное слово
Шрифт:
– Периметр оцеплен? – перебил Потёмкин. Небрежным жестом отстранил капитана от карты, и тот поспешно отступил в сторону. Шутка ли, сам Отец, генерал-майор запаса, профессор, доктор магических наук, лауреат Сталинской премии, декан, и прочее, прочее, прочее.
– Конечно. – Он позволил себе лёгкую тень обиды в голосе. – Как же мы могли б не…
– Ты – нет, а остальные – могли, – буркнул Потёмкин. – Знаю я этих нынешних. Пороху не нюхали, думают, уставы и руководства не для них писаны… Дай-ка взгляну, что вы тут без меня намерили…
Он склонился над планшетом.
– Виктор Арнольдович… разрешите обратиться…
– Ну, чего тебе, Иван? – Потёмкин становился всё мрачнее и мрачнее. – Молодец… хорошо посчитал…
– Напряжённость спадает, вторичное излучение тоже. Уже почти в норме всё. Может, товарищ генерал, эвакуационную команду пора пускать? Живые ещё могли остаться. Я тут подумал, прикинул…
– А не стоило, Иван Сергеич, – раздражённо отозвался Потёмкин. Уродливый ожог на его лице налился от жары багровым, и казалось, мага вот-вот хватит удар. – Нечего тут думать. За периметр никому на шаг не соваться. Чтоб никакого геройства! Никаких команд. Сколько, говоришь, в эпицентре-то было?.. Спасать там уже некого. Дальше бы не пошло…
Он хотел добавить что-то ещё, но осёкся, бегло взглянул на карту. Среди красного и синего, векторов и диаграмм направленности, чёрные карандашные росчерки отмечали место положения тел.
– Ну, где там наш Ефремов с замерами? Сильно от твоих отличаются? И что по жертвам? – бросил Виктор Арнольдович, не отрывая взгляда от карты.
– Разрешите доложить? – Долговязый Ефремов почти бегом бросился к иве, едва капитан сделал ему знак рукой, мол, начальство требует.
– Отставить, – зло отмахнулся Арнольдыч. – Не на фронте, чай, Рома, тут тянуться не нужно. В одном министерстве работаем, в одном вузе преподаём. В войнушку не наигрался, что ли? Так тебе вот за этим периметром войнушка будет, не обрадуешься. Есть что доложить – докладывай.
– Извините, Отец, – смутился Ефремов. – По жертвам сперва. Известно немного. Шестнадцать человек. Студенты. Из отряда поискового. Ищут, что с войны осталось, – снаряды неразорвавшиеся, бомбы обезвреживают…
– Я знаю, чем занимаются поисковые отряды, – ядовито бросил Виктор Арнольдович.
– Виноват, – покраснел Ефремов. – Неплохие все ребята, работал с ними как-то пару раз. Дело знают, сапёрная подготовка на уровне. Правда, магов среди них толковых не было. Один наш, пятикурсник, ну, как обычно, чтобы не налететь случайно на что-нибудь этакое…
– По инструкции они не имеют права трогать объект, если с магической начинкой, – со всё большим раздражением закончил Потёмкин. – Знаю, Рома, знаю! Они обязаны были вешки выставить и сообщить куда следует. А тут что? Решили, что сами со всем справятся?! Шестнадцать трупов, екарнный бабай… – Губы Виктора Арнольдовича сжались в белую линию.
– Видать, попалось им… что-то этакое… – На несчастного Рому Ефремова больно было смотреть.
– Этакое! – тяжело передразнил Потёмкин. – Твоё счастье, Ефремов, что я хоть и генерал-майор, а уже запаса. А то б уже… Ну, а намерили-то вы с Иваном что?!
Оба
– Ничего не намерили, Виктор Арнольдович, – потупился капитан.
– Нет никакой остаточной магоактивности, – в тон подхватил Ефремов.
Потёмкин зло покачал головой. На скулах вздувались и разглаживались желваки.
– Что значит «магоактивности нет»? Что с первичной, что со вторичной?
– Вот, – Иван указал на разукрашенный значками и символами планшет. – Первичная диаграмма направленности. Наведённое излучение… Напряжённость спадает быстро, по экспоненте….
– Но лепестков несколько, – перебил его Рома.
– Несколько? – встрепенулся Потёмкин. – Три? Пять? Как у тяжёлого «фламмехексе»?
– Нет, Отец, – чуть помедив, сказал Ефремов. – Мы увидели самое меньшее шесть. Совершенно… разнонаправленных. Словно тут целый склад сдетонировал. Самых разных боеприпасов. Немцы ведь бежали здесь в сорок четвёртом, бросали многое. Может, и…
Потёмкин сжал кулаки.
– Не может, – коротко бросил он. – Немцы именно что бежали. Не было у них времени что-то прятать. Склады остались бы в деревнях или в самом городке. К тому же трофейные команды здесь потом прошлись не раз и не два, просто так брошенное подобрали бы.
Наступило молчание.
– Шестнадцать человек, значит… – прокряхтел Потёмкин, яростно вцепляясь в собственный подбородок. – Магоактивности нет… Да, эти фонить уже не станут, – проговорил он и тотчас поднял на Ефремова цепкий холодный взгляд. – Маг с ними насколько хороший шёл? Раз наш студент, должна быть на него магометрия. Сколько?
– По Риману одиннадцать, – развёл руками Роман. – Слабоват. Может, и проглядел сюрприз-то. Он – проглядел, а вся группа – полегла…
– Может быть, – как-то слишком легко согласился Отец. – Так, Рома, Иван. С замерами мне всё ясно. Обойдите периметр, проверьте печати лишний раз. И чтобы ни одна живая душа к щитам ближе чем на пять метров не приближалась.
Потёмкин нетерпеливо взглянул на часы. Оба молодых мага переглянулись.
– С периметром всё в порядке, Виктор Арнольдович, – негромко сказал Иван. – Час назад проверял лично. А до этого Роман, а до этого…
Потёмкин кивнул, не слушая – невдалеке зафырчал мотор, из-за пригорочка вынырнула защитного цвета «Победа», неожиданно легко пробиравшаяся по бездорожью.
– Газ-Эм-семьдесят два, – со знанием дела сообщил Роман. – Оба моста ведущие, от «козлика», коробка ско…
– Достаточно, – поднял руку Потёмкин. – Ты, Рома, машины любишь едва ли не больше магии, но… Ждите здесь, я пошёл.
Тяжело приволакивая ногу, Виктор Арнольдович заковылял к машине. Дверца распахнулась, на выгоревшую траву поспешно выбрался сухой, худой, невысокий человечек в старомодном и совершенно неуместном здесь светлом летнем костюме, с потёртым кожаным портфелем. Вскинул голову, увидал Потёмкина и тотчас махнул ему рукой: жди, мол. Сам побежал по полю с удивительной для его лет резвостью, придерживая правой рукой шляпу.
Настоящий учёный не выйдет из дома без пиджака, галстука и шляпы.
Как при старом режиме.