Верность
Шрифт:
Дмитрий Михайлович, безусловно, знал о казнях, о бесчинствах черносотенцев — об этом сообщалось не только в большевистских листовках, нелегальных газетах, но и в правительственной печати с целью устрашения народа.
Поведение Дмитрия Карбышева в недавнем прошлом не оставляет сомнений в том, как он реагировал на происходящее. Его возмущало насилие, разнузданность реакции. Но на людях — сдержан. Об этом свидетельствуют воспоминания полковника Владимира Максимовича Догадина, товарища Карбышева по академии, сослуживца по Брестской крепости.
«В
Экзамены закончены. За 25 дней сдано 23 предмета. Несмотря на то что все абитуриенты прошли довольно строгие предварительные испытания в военных округах, из ста офицеров экзамены выдержали только 30. На первом месте по баллам оказался моряк Ларинцев, избранный старостой младшего класса. Рядом с ним занял место в первом ряду посреди аудитории Карбышев. Пока еще он по успеваемости второй.
Слушатели не знакомы друг с другом. Видятся только на лекциях. Живут в разных районах столицы на частных квартирах. Гостей к себе не зовут: напряженная учебная программа — не передохнуть, да и мала стипендия. «Поэтому у меня, — объясняет Догадин, — не было возможностей ближе присмотреться к Карбышеву. Он был таким же, как и все остальные товарищи, только отличался большей сдержанностью и как бы настороженностью, которая казалась нам сухостью.
Зато после весенних экзаменов, на практике по геодезии, проводившейся в районе Парголово — Бело-остров, к северу от Петербурга, мы несколько сблизились, — все офицеры жили во время съемок в деревне Юкки.
Жизнь у нас была напряженной и трудной. За один месяц каждому предстояло выполнить большой объем мензуальной, глазомерной, инженерной и геодезической съемок.
И вот здесь-то всех поразил Карбышев. Он обладал особым умением выполнять чертежи, артистически работал чертежным перышком.
В то время как мы наводили на план горизонтали очень осторожно специальным кривым рейсфедером, вращающимся по оси, Дмитрий Михайлович обходился обыкновенным чертежным пером. В его руке оно оживало и безошибочно бегало по листу ватмана.
В ответ на наше единодушное восхищение он, будто обмолвившись, заметил:
— Что ж тут удивительного? Ведь я около года зарабатывал себе хлеб этим делом.
Но он нам тогда не сказал, почему это так случилось. А мы, конечно, не стали его расспрашивать.
Только теперь мне стала понятна его замкнутость и занятие черчением, когда
Догадин приводит характерный эпизод. В старшем классе профессор дал задание на дом — составить и на следующий день принести проект свода. При выполнении этого задания Карбышев «показал удивительную работоспособность и явную склонность к детализации. Да еще какую-то вдумчивую обстоятельность при решении технической задачи.
Я навсегда запомнил тот день, когда мы принесли профессору показать чертежи сводов. У каждого из нас проект занимал половину ватманского листа, не больше, а то и меньше.
Карбышев подготовил столько вариантов свода, что чертежи его едва поместились на двух ватманских листах. Если бы мы не готовили этот проект одновременно, я бы никогда не поверил тому, что можно одному человеку столько успеть за одну ночь.
Нас изумила такая работоспособность. А он в ответ на наше изумление тихонько посмеивался и бросал в наш адрес в равной мере острые и добродушные реплики.
Готовность Карбышева выполнять задания педагогов тщательно, обстоятельно и быстро была исключительной…»
При поступлении и в младшем классе первенство по успеваемости, как уже было упомянуто, удерживал моряк Ларинцев. В старшем классе вырвался вперед Карбышев. На третьем, дополнительном курсе, предназначенном готовить офицеров корпуса военных инженеров, он уже никому лидерства не уступал, и его единодушно избрали старостой.
Оценивая по достоинству успехи своего товарища, Догадин приходит к выводу: «Быть лучшим из лучших, занять первое место по успеваемости среди тех, кто прошел через все труднейшие барьеры и испытания… на такое был способен только человек, обладающий недюжинными способностями и характером бойца».
Весна 1911 года. Рассматриваются проекты выпускников. Председатель комиссии по фортификации— генерал Константин Иванович Величко, профессор, помощник начальника Главного инженерного управления, по проекту которого была построена крепость Порт-Артур.
Проект крепости Владивосток, разработанный Карбышевым, признается лучшим. Автор получает за него премию в 276 рублей. Сумма, безусловно, солидная. Но лауреату еще дороже то, что она установлена в честь генерал-лейтенанта Романа Исидоровича Кондратенко и его сподвижников — офицеров инженерного корпуса Порт-Артура.
Вакансии на инженерные должности в армии выпускникам академии предоставляют в соответствии с суммой баллов, набранных на выпускных экзаменах, не считаясь с чинами. Первым право выбора получил инженер-капитан Карбышев. Он мог бы пойти на строевую должность командира батальона. Однако, уверяет Догадин, «возвращаться в строй, учитывая его биографию, было не в расчетах Дмитрия Михайловича». Он выбрал должность производителя работ в Брест-Литовской крепости. Догадин, будучи вторым, последовал за товарищем — туда же и на такую же должность.