Вернуть престол
Шрифт:
Василий Шуйский, известный лис и лжец, обхитрил всех. Еще не было понятно кто где, и чье седалище украшает царский трон и что с царем, как пришел приказ срочно прибыть в расположение войск, стоящих между Ярославлем и Нижним Новгородом, изготовленных действовать против казацких банд. Партия Мстиславского, к которой принадлежал Шереметев оказалась не готовой к государственному перевороту и сейчас в Кремле сидит Шуйский [Шереметев был категорически против Шуйского, хотя для видимости ему и подчинился, после была попытка скинуть Шуйских, — неудачно].
Царь убит! Вот что привез вестовой из Москвы, когда Шереметев
После оставалось лишь одно — подчиниться воле нового государя. Чуть позже и грамотка пришла. Читалось в той грамоте даже не между строк, а говорилось прямо, чтобы Шереметев не делал глупости. Указывалось и то, что свояк Шереметева, Федор Иванович Мстиславский, подчинился и занимается сбором Земского Собора. Упоминание в грамоте таких подробностей говорило о том, что Василий Шуйский прекрасно знает о том, что Шереметев готов бороться за то, чтобы Мстиславские стали на вершину московской пирамиды власти. Если же сам друг и свояк Федор Иванович признал Шуйского, то и сопротивление бессмысленно.
Через день прискакал человек от Мстиславского. И тут Шереметев вообще поник, не понимая, что делать. Федор Иванович писал, что есть сведения, что Димитрий Иоаннович и не погиб вовсе, но жив и бежал в сторону Тулы. Вместе с тем, вестовой от свояка рассказал, что московскому люду был представлен мертвый Димитрий, но в маске и длина рук была одинаковая, а волосы острижены.
Если бы такое Шереметеву рассказали бабы на лобном месте в Москве, то он бы не обратил внимания. Досужие разговоры про чудесные воскрешения, казалось, мертвых, были и ранее. Но писал Федор Иванович, который явственно говорил о том, чтобы Шереметьев не спешил принимать сторону.
Димитрий Иоаннович казался более привлекательным царем, чем Шуйский, несмотря на то поведение, которое демонстрировал воскресший сын Иоанна Васильевича. Шереметев, как и многие, кто был вхож в Кремль, понимал, что Димитрий мог быть самозванцем, но принимал этот факт, как и остальные. Кроме того, именно Димитрий Иоаннович ввел Шереметева в Боярскую Думу, даровал тому боярство.
— Федор, — обратился Петр Никитич к вестовому от Мстиславского. — Скачи в Москву, на словах передай моим домочадцам, кабы ехали в поместье, что даровано было Димитрием Иоанновичем. Боярину своему передай, что я отправляюсь в Тулу и буду ждать его там. Казаки распоясались и собираются идти на Тулу, только потому и иду.
Шереметев принял решение, как он посчитал, мудрое, какое и сам мудрец Соломон счел бы правильным. Он выдвинется с войском в сторону Тулы. Туда, судя по разведке, действительно, отправился отряд казаков, отколовшись от остальной казачьей ватаги, что бесчинствует на Волге. Шуйский пусть думает, что он, Шереметев, предан ему, он даже пошлет вестового к Василию Ивановичу, чтобы выиграть время для бегства семьи, скажет, что ждет воли того, кто будет венчан на царство.
Если окажется, что Димитрий жив, а Петр Никитич склонялся к этому варианту, то царь должен еще более облагодетельствовать Шереметева. С иной же стороны, если у Димитрия не будет силы примкнувших к нему дворян и стрельцов, то Петр Никитич может и разбить Димитрия и полонить его, подарив Шуйскому. И тогда так же Шереметев получит награду. Так что умом и хитростью
*………*………*
Кашира
29 мая 1606 года
Город? Это город? Нет, я понимал, что города в этом времени не могут быть большими , и Москва самый большой, ибо стольный град. Но, если Первопрестольную я непроизвольно сравнивал размерами с той Москвой, которую оставил в будущем, то от любого города я не рассчитывал увидеть хоть что городское. И Кашира — большая деревня. Натуральная село, так как деревянная церковь присутствовала, в остальном же… даже полуземлянки, по принципу, что я видел в деревне, были. Добротных деревянных домов было, может, с три десятка, остальное ветхое и хозяйственные постройки. По моим подсчетам жить тут могли человек пятьсот, не больше, а, скорее, меньше того.
Были укрепления, но не крепость, если не считать неосновательную деревянную стену метра в три, не более. Ну и вал, ров. Уж не знаю, какие силы могут угрожать Кашире, но достаточно одной пушки, чтобы от фортеции быстро ничего не осталось.
И каким же бедствием для такого города становится присутствие казаков? Большим, в чем я убедился еще на подъезде к городу. Гуляли станичники. Все бабы городка через девять месяцев родят. И для страны это бы и не плохо, если бы половина от родившихся выжило. А то, уверен, что запасы в городе уже все съедены и ближайшие деревни опустошены. Казаки, явно прибыли не со своим обозом. Вот оно , время полного беспредела, нечего ругать 90-е, там было так… детский сад, в сравнении с тем «университетом», что я вижу.
Сложности еще добавляло то, как мне позже объяснил Басманов, что в городе должны быть боярские дети, не менее двадцати человек. Это оружные, которые ушли в Тулу, но простят ли они казакам? Эх… времячко.
— Государь! — приветствовали меня и казаки и горожане. Первые глубоким поклоном, вторые падали на колени и склоняли головы.
Ковры! Заморочились, нашли же где-то, а подобный факт говорит о том, что я могу полноценно отыгрывать роль царя. О! Кубок поднесли.
— Государь, дай отпить кому иному! — шепнул мне Басманов.
Ну да в этом времени все друг-дружку травят. Дал отпить холопу Петра. Думал, что последует обида от казаков, что, мол не доверяю, но те приняли подобное, как должное. Выпил. Все чего-то ждут. Перевернул кубок, ни капли не осталось, появились одобрительные улыбки.
После был пир в узком кругу. Ну или как это называется. Мясо, мясо, мясо. Во, каша гречневая. Пересоленная, переперченная, но все, кто за столом, а это всего четверо человек со мной, с довольным видом поедали именно это блюдо. Туго здесь с углеводами. Так жареной картошки захотелось, да с соленым огурцом, с водочкой под селедочку, а не эту брагу.
Здравица, выпить, поесть, вновь здравица и все повторяется, при том, чтобы поговорить, не знаю… программа там какая с песнями и танцами. Здравица, выпить, поесть и только в этой последовательности.
Спас скуку, убирая угрозу переедания, шум на улице дома. Мы пировали в хоромах то ли воеводы, то ли посадника в центре города и не видели суеты, что началась на окраине Каширы. В терем, в котором мы трапезничали, забежал взмыленный казак. Парень растерялся и с полминуты не мог понять, кому именно он должен докладывать.