Вернутся не все! Разведывательно-диверсионный рейд (сборник)
Шрифт:
– Вы увидели «шнурки» у меня на плечах, господин фельдфебель? – огрызнулся ездовой.
– Ты не кочевряжься мне тут! – прикрикнул старый служака. – Если есть задумки, говори быстрее.
– Судя по четкости нападения, о пехотном бата…
«Бух! Бух! Бух! Бух» – множественные глухие удары, долетевшие из-за спины, показали обоим, что о пехоте русские действительно позаботились.
– Черт! – зло выплюнул фельдфебель. – Ты прав, черти тебя раздери! Прикрывай нас, пока я увожу это калечное войско в лес!
– Хорошо! – буркнул Шойбнер и приник к пулемету.
Впрочем, это его
– Что застыл, стреляй в них! – сипло скомандовал фельдфебель, вскидывая к плечу карабин.
Выйдя из вызванного внезапным нападением с тыла ступора, гефрайтер дернул на себя пулемет, собираясь перенацелить его на новых врагов.
«Вззух!» – противно взыкнуло над головой, а фельдфебель вдруг выронил оружие и попытался схватить самого себя за спину, как если бы его между лопаток укусил слепень. Повернулся, ноги его заплелись, и он плашмя рухнул на землю. Стеклянно открытые глаза старого служаки уставились в небо, и Клаус все никак не мог отвести свой взгляд от лица начальника. Сколько это длилось, фон Шойбнер сказать не мог, поскольку в себя пришел, только когда злой голос у него за спиной сказал:
– Хенде, мать твою, хох, гадина!
Из докладной записки командира 286-й охранной дивизии генерал-лейтенанта Курта Мюллера
…При перебазировании 3-й самокатной роты 354-го полка моей дивизии она подверглась нападению кавалерии противника. Одновременно атаке подверглись следовавшие в распоряжение 9-й армии 67-й запасной батальон и 18-я моторизованная тяжелая колонна снабжения. Общие силы нападавших оцениваются минимум в два кавалерийских полка. Противник широко применял артиллерию и минометы, после чего атаковал в конном строю.
Потери 3-й роты 354-го полка:
46 человек убиты,
23 ранены,
22 человека пропали без вести.
Потери 67-го запасного батальона:
84 человека убито;
116 ранено;
7 пропали без вести.
Из 10 тяжелых грузовиков колонны снабжения подбиты и сгорели 7. Противником уничтожено 33 тонны горюче-смазочных материалов.
Потери противника оцениваются в 400 человек убитыми и более 500 ранеными.
Из донесения в разведотдел штаба Западного фронта
27.08 сводный отряд 37-го кавполка численностью 347 сабель при 14 пулеметах (8 из них трофейные) проводил диверсионные действия в районе Манино – Брод – Свистовичи с целью воспрепятствовать выдвижению резервов противника в район Духовщина. Совместно
У моста через реку Песошня была организована засада, которой уничтожена колонна тяжелых бензовозов (7 пятитонок), нанесены большие потери пехотному маршевому батальону (около 100 солдат убито и более 200 ранено, взяты в плен один унтер-офицер и 8 солдат) и разгромлена рота самокатчиков 286-й охранной дивизии (потери противника – более 100 человек убитыми и 6 пленено).
Разгромлена также гужевая транспортная колонна 161-й пехотной дивизии немцев, отступавшая от Духовщины. Из ее состава взяты в плен 3 человека, один из них старший ефрейтор фон Шойбнер, хорошо владеющий русским языком. Из допроса последнего удалось добыть много ценных сведений о способах снабжения противника. Протокол допроса вышлем следующим авиарейсом.
Уничтожены мосты через реки Песошня, Песочня и Пожегезинка.
Потери сводного отряда: 8 убитых и 14 раненых бойцов.
Окрестности деревни Городище, Могилевского района, БССР.
27 августа
Вечерок вчера выдался такой «веселый», что сегодня я бессовестно проспал. Не смертельно – ничего из «официальных мероприятий» вроде завтрака не пропустил, но вот уже целый месяц, осознав свою физическую немочь, каждое утро устраиваю себе «партизанский фитнес». Ничего сверхъестественного: отжимания, прыжки, «бой с тенью»… Последнее упражнение, правда, увидевший его Антон обозвал как-то «развратными танцами трансвеститов». В качестве извинения следует не забывать, что он тогда в не самом лучшем расположении духа был. Да и по части воспитания во мне требуемых навыков и бойцовского духа он, пожалуй, поболее всех остальных сделал.
А сегодня я проспал! Сам поставил будильник в телефоне на полвосьмого, а сейчас, если зрение меня не подводит, почти десять. Это я по солнцу определил – научился за последнее время. А вот то, что телефон не услышал, – это косяк, получилось, что не только тренировку пропустил, но и утренний выпуск Совинформбюро не записал. Хотя телефон мне именно для этого дан. А «семерка» моя уверенно принимает любую из местных широковещательных станций.
– Эхе-хе-хе-хе! – Это Серега так сочно потягивается. Под соседним тентом спал. – Меня терзают смутные сомненья! Эх!
– И зачем они тебя, болезный, терзают? Ты им денег должен? – А это Люк вступил, правда, он, похоже, уже давно на ногах, поскольку его веселый голос доносится откуда-то справа, из-за «Опеля», а спальное место у него было совсем с другой стороны.
– Всем, кому должен, – прощаю! – с барскими интонациями заявил Док, появляясь в поле моего зрения. – А сомнения у меня извечные, посконные даже: «Кто виноват?» и «Что делать?»
– А как же другой вечный вопрос: «Брать две или три?» – Сашка вышел из-за машины, и я чуть не заржал в голос от открывшейся картины – в целях конспирации Люк по-прежнему носил форму унтер-офицера полевой жандармерии, тогда как на Доке была форма советского лейтенанта, – сюрреализм еще тот.