Вернуться живым
Шрифт:
Я посмотрел на остальных. Женщины были не так рады, но Роза кивнула и сказала:
— Звучит неплохо, увидимся.
Мы покинули в спешке дом Мэрис, и по пути в грузовичок я мог думать лишь о том, что хрупкая ведьма откуда-то знала меня. У нее явно было помешательство, она была удивлена, что Максимус не был больше бессмертным, и, наверное, видела вокруг свой головы стайку пикси, но уверенность ее слов меня поражала.
Слишком много странностей для одного дня. Новый Орлеан оказался сложнее, чем я думал.
ГЛАВА
— Что думаешь об этом? — спросила Перри, мы закрыли за собой дверь спальни. Мы впервые оказались наедине с утра, всю поездку мы слушали жуткое радио, никто не говорил о произошедшем. Я хотел поговорить, но Роза с Максимусом напряженно молчали, и я не хотел их трогать.
Я прошел к кровати и рухнул на нее лицом вниз. Я ощущал себя опустошенным. Я повернул лицо к ней.
— Ложись со мной, — пробормотал я в простыни.
Она устроилась рядом на спине и смотрела на потолок.
— Это было странно.
— А что сейчас не странно? — отметил я.
— Точно, — сказала она и скрестила руки на животе. Она повернулась ко мне с серьезным видом. — Ты видел ту женщину раньше?
— Безумную Мамбо? — я покачал головой. — Ни разу. Я не мог ее видеть, и она явно вампир. Нет, не видел. Ты мне веришь?
— Конечно. Просто это странно.
— Как и то, что для нее Максимус бессмертен?
— Если не страннее. Она, возможно, безумная, — часть меня хотела верить в это. — И она белая, — сказала Перри. — Я думала, она будет гаитянкой или как-то так.
— А Амброзия — метис.
Услышав Амброзию, Перри напряглась. Интересно. Моя женщина явно ревновала, и мне это льстило. Я так долго думал о чувствах Перри ко мне, было ли там не только влечение, так что было приятно знать, что она меня ревнует. Я надеялся, что не стану это использовать, потому что старый Декс так и сделал бы — вызвал бы ревность, проверяя чувства.
Нет, нужно было взрослее. Я потянул за резинку ее леггинсов, привлекая внимание.
— Малыш.
Она расслабилась и улыбнулась мне.
— Эй. Прости, я тоже устала. Накопилось после полета.
— Мы можем подремать до похода в бар.
— Точно. Будто мы можем просто дремать.
Я нахмурился с притворным возмущением.
— Эй, ты же не думаешь, что я буду сейчас тебя лапать?
Я повернулся набок и притянул Перри к себе, обвил рукой ее талию, пока вся она не прижалась ко мне.
— Давай поспим, — шепнул я ей в волосы. — Мы это заслужили.
Мы отключились за секунды.
* * *
«Deep N’ Easy» был на соседней с нашей улице. Мы с Перри плелись за Розой и Максимусом, пока шагали по неровной дороге, глядя на бесконечную яркость вокруг нас, от открытых баров, озаряющих улицу, до постоянной музыки, звучащей со всех сторон, и магазинов татуировок.
Я указал на один из них.
— Не думала
Она пожала плечами и прикусила губу.
— Были идеи…
— Расскажи, — я не подталкивал Перри к такому, она казалась слишком нерешительной для такого.
Она покачала головой, вдруг смутившись.
— Нет, это будет сюрпризом.
— Сюрприз? — я их любил и ненавидел. — Мой член? Вдохновилась курткой?
Она закатила глаза.
— Не скажу, — она ускорилась, пытаясь поравняться с Максимусом и Розой. Я выждал пару секунд, глядя на нее, надеясь уловить ее мысли и узнать, что за сюрприз. Но я лишь получил укол головной боли.
Я поспешил на ней, она бросила на меня взгляд через плечо. Ей слишком сильно нравился секрет с тату. Не стоило так быстро раскрывать ей свою «В твоем свете я теряю безумие».
— Это флер-де-лис? — спросил я, закатав рукав, чтобы показать ей свою накачанную руку. — Их тут много, так что не прогадаешь. И у нас будут парные.
Она посмотрела на мои мышцы, а потом вернулся ее пресыщенный взгляд.
— Это неубедительно, Декс, даже для тебя.
— Хуже члена?
— Вы можете быстрее? — закричала Роза. Они стояли у бара, стук басов доносился из-за кирпичных стен. Свет изнутри окрашивал все в красный.
— Глубоко и просто, — отметил я, прочитав выгоревшую табличку. — Как я и люблю.
Роза тряхнула головой, не впечатленная, и мы прошли за ней в очередь. Я склонился к ней.
— Ты никогда не улыбаешься, Роза?
Она закатила глаза и назвала наши имена вышибале. Он сверился со списком и впустил нас.
Амброзия заметила нас первой, помахала, сидя за столиком у сцены, где медленно играла группа. Как прошлой ночью, их было трое, но пел угольно-черный мужчина с акустической гитарой. Его душа вытекала через струны, и я завидовал.
Мы сели, Перри тут же встала и сказала, что закажет нам напитки.
— Скажи им, что ты с местными! — крикнула ей Роза. — Чтобы не продали по цене туриста.
Амброзия улыбнулась Максимусу и мне, и у меня закружилась голова. Это было странно, и я тряхнул головой, избавляясь от этого. К счастью, никто не заметил. Они смотрели на группу, пока Амброзия рассказывала, кто они.
— «Кровь мертвой лягушки», — сообщила она.
— Поэтично, — сказал я. — Веселиться они вряд ли умеют.
Она склонилась ко мне, ее глаза сверкали.
— О, мистер Форей, что-то подсказывает мне, что вы много знаете о блюзе. Даже в блюзе есть счастливые истории.
— Мистер Форей? — повторил я. — Будто я такой старый?
— Тебе не может быть больше двадцати пяти, — искренне сказала я.
— Потому что я незрелый?
— Да, — она подмигнула мне, перебросила волосы за плечо. — А твоей девушке не больше двадцати одного.
— Ей двадцать три, — объяснил я.
— А тебе?
Я сглотнул.