Верный меч
Шрифт:
– Значит, вы считаете, что он может говорить неправду?
– Спросил он наконец.
– Лжет он или нет, - возразил рябой, - его заметили в королевском городе с обнаженным оружием.
– А где тот человек, с которым он был замечен? Полагаю, он может высказаться за себя?
Рыцарь открыл рот, задумался и закрыл его, потом оглянулся на своих людей.
– Ну? Где он?
– Милорд, его нет.
– Так, - резко сказал сын Мале, - у вас нет ни настоящих свидетелей, ни пострадавшего.
– Он повернулся
– Отпустите его.
– Вы не можете этого сделать, - рябой не верил своим ушам.
Младший Мале посмотрел на него, как герцог на какашку.
– Я буду делать то, что хочу, а не то пойду к твоему лорду, городскому риву, и сообщу ему о твоей наглости. Теперь отпустите его, - повторил он громче.
– Я сам с ним разберусь.
Рябой ничего не ответил, его окаменевшее лицо медленно наливалось кровью. Наконец он махнул рукой, оба его человека отпустили мои руки и полезли на своих лошадей. Я по очереди посмотрел на каждого из них, потирая руки, саднившие после их объятий.
– Верни ему меч, - приказал сын Мале.
Глаза рябого уже были белыми от бешенства, он швырнул меч вниз. Клинок упал в снег, я наклонился, чтобы поднять его, и с чувством глубокого удовлетворения наблюдал, как четыре человека скачут вниз по улице по направлению к рынку.
Рябой обернулся.
– Рив узнает об этом, - предупредил он.
– Очень хорошо. Когда будешь докладывать, не забудь упомянуть имя Роберта Мале. Если он будет не согласен, сможет обсудить этот вопрос со мной.
Рябой зарычал, а затем ударил коня пятками и поскакал догонять своих людей. Толпа сильно увеличилась, люди выходили из домов, чтобы не пропустить интересное зрелище.
– Расходитесь, - сказал им Роберт, одновременно размахивая рукой, словно разгоняя мух. Он наклонился с коня, чтобы поговорить со мной.
– Позже я расследую это дело. Но сейчас нам пора вернуться в дом отца.
– Он огляделся.
– Ты приехал верхом?
– Нет, милорд, - ответил я.
– Тогда, Танкред Динан, прогуляемся.
Он соскочил с седла и дал сигнал слуге сделать то же самое, потом похлопал коня по шее и перекинул уздечку вперед.
Я кивнул, не зная, что еще сказать. Теперь я задолжал обоим Мале и чувствовал, что эти долги будет не так легко выплатить.
21
Солнце поднималось над восточными болотами, пробивая лучами тонкий слой облаков и золотя небо. Под ним просыпался неугомонный Лондон. По улицам уже сновали люди: женщины с деревянными ведрами, мужчины с охапками дров. Кричащие дети гнались друг за другом с комьями снега в руках, они почти столкнулись с двумя дюжими парнями, несшими на плечах большие мешки. Внизу на реке несколько судов отходили от причала, направляясь в сторону устья и дальше к морю.
Мой меч вернулся на свое место у меня на поясе, и я рад был чувствовать ножны у бедра. Сын Мале
– Какие у тебя новости от моего отца?
– Спросил он, как только мы выбрались из толпы.
– Вы еще ничего не слышали?
– Я не слышал вообще ничего, потому что только вчера отплыл из Нормандии, - сказал он.
– Так что?
Я остановился у края дороги пропустить спускавшуюся с холма повозку.
– Новости плохие, милорд, - сказал я, когда мимо нас прошла лошадь, извергающая из ноздрей клубы пара.
Я рассказал ему все услышанное от Вигода накануне: как мятежники ворвались в город, убили триста человек и вынудили виконта отступить к замку.
– Вот все, что я знаю, - сказал я.
– Сейчас король собирает армию, чтобы идти на север.
Роберт посмотрел в небо, а затем закрыл глаза. Губы его шевелились, но он не издал ни звука; без сомнения, он говорил не с теми, кто находился на земле.
– Когда мы оставили Сен-Валери вчера вечером, все, что мы знали, это только то, что город в осаде, - сказал он наконец.
– Но мой отец жив?
– Насколько я знаю, - ответил я.
– Ваша сестра и мать тоже, они здесь, в Лондоне.
– Они здесь?
– Переспросил Роберт, широко открыв глаза.
– Ты это точно знаешь?
– Я один из тех людей, кому лорд Гийом поручил сопровождать их,- сказал я.
– Я привез их из Эофервика вместе с капелланом вашего отца, Гилфордом. Они все в его доме.
– И Гилфорд тоже, - пробормотал он.
– Я так давно его не видел.
– Он глубоко вздохнул и повернулся ко мне, хлопнув твердой ладонью по спине.
– Это лучшее, что я слышал за последние несколько дней. Я твой должник, Танкред.
– Как и я ваш, милорд.
– Скажи мне, - сказал он, улыбаясь, когда мы тронулись дальше, - как давно ты на службе у моего отца.
Я произвел подсчет в уме.
– Восемь дней, милорд, - по некоторым причинам мне было неловко об этом говорить, и мне казалось, что прошло гораздо больше времени.
Но такова была правда: в пятнадцатый день месяца виконт вызвал меня в свою комнату в замке, а сегодня было только двадцать третий день того же месяца.
– Восемь дней?
– Его лицо выражало недоверие.
– До этого я принес присягу графу Нортумбрии Роберту де Коммину, - объяснил я, выдержав его взгляд. В горле пересохло.
– Я служил ему до Дунхольма.
Он серьезно кивнул, на мгновение его лоб омрачился.
– Восемь дней назад я занимался делами семьи в Гравилле. Оттуда нортумбрийцы казались призрачной угрозой. А теперь я возвратился сюда, чтобы узнать, что жизнь моего отца находится под угрозой. Видишь, Танкред, как быстро последние события перевернули наши жизни. Похоже, у нас есть много общего.