Верный меч
Шрифт:
– Просто приведи его сюда, - сказал я.
Вигод поспешил прочь, а я тем временем рассказал всем проснувшимся, что случилось: как я не мог спать и вышел прогуляться, чтобы проветрить голову; как вдруг обнаружил нож у себя на горле; как мне удалось отбиться от злодея и удрать к причалам, а потом прятаться от него в реке. Но я ничего не сказал о двух мужчинах, которых видел около церкви, а тем более о том, что одного из них я принял за Гилфорда; этот вопрос я хотел прояснить, глядя ему в лицо.
Кроме того, когда
– Как выглядел тот бандюк?
– Спросил Эдо.
– Высокий, со шрамом над левым глазом, - я словно снова видел его перед собой.
– Волосы подстрижены по-нормандски. Лет на пять старше меня.
– Я еще раз провел пальцем по щеке. На этот раз плоть отозвалась острой болью, и я вздрогнул.
– Хороший боец, кстати.
– А что насчет второго, который был на коне?
Я покачал головой.
– Я его не разглядел.
На лестнице послышались шаги, на этот раз управляющий вернулся с двумя слугами. Один из них был Осрик, а второго мальчика я до сих пор не видел; он был ниже ростом и казался младше, с темной шапкой кудрявых волос.
– Он сейчас придет, - сказал Вигод, немного удивив меня, ведь я был уверен, что он найдет постель капеллана пустой.
Но, с другой стороны, я был, так сказать, занят некоторое время, и он мог вернуться в дом задолго до меня. Я чувствовал, как сердце встрепенулось в груди, по крайней мере у меня была возможность понаблюдать за ним. Я желал добиться объяснений.
Мальчики занялись огнем, и очень скоро он горел с прежней яростью; холодок пробежал по моей спине, и я понял, что все еще дрожу. Осрик ушел и вернулся с двумя железными ведрами, наполненными водой, которые он подцепил к вертелу в очаге.
– Принеси мне что-нибудь поесть, - сказал я ему.
Он посмотрел на меня пустыми глазами, и я вспомнил, что он не понимает по-французски. В отчаянии я посмотрел на Вигода.
– Breng и Drync, - громко сказал управляющий.
Осрик хмыкнул и поспешил в конец коридора.
– Ты знаешь, почему он напал на тебя?
– Спросил Уэйс.
Я пожал плечами, хотя мне было ясно, что дела двух церковников не были предназначены для посторонних свидетелей. Оба рыцаря, должно быть, были на службе у одного из них. Я не мог найти никакого другого объяснения.
– Может, он был пьян, - предположил я, хотя был уверен в обратном.
Уэйс нахмурился, его здоровый глаз сузился, а второй совсем закрылся, и любой, кто не знал его так же хорошо, как я, мог подумать, что он подмигивает мне.
– Ты его разозлил?
– Спросил он.
– Разозлил?
– Я захлебнулся смехом.
– Да я его даже не видел.
–
– Я заметил его нож у горла раньше, чем его самого.
На галерею вышел Гилфорд, и я замолчал. Я резко встал с табурета, так резко, что даже закружилась голова. Ноги казались мягкими и безвольными, и мне пришлось опереться рукой на один из деревянных столбов, чтобы не упасть.
Капеллан был все в той же куртке и клетчатых штанах, в которых он уехал из Эофервика, его волосы были распущены и местами спутались.
– В чем дело?
– Он посмотрел на меня и остановился, должно быть, заметив мою щеку; на его лице появилась озабоченность.
– Ты ранен, - сказал он.
– На меня напали, - категорично заявил я.
– Сегодня ночью у церкви Святого Эдмунда.
Я внимательно наблюдал за ним, надеясь, что его лицо даст мне ответ, но оно выражало только сочувствие.
– Кто напал?
Я не ответил, все еще пытаясь определить, может ли он что-то скрывать от меня, но ничего не нашел.
– Какой-то рыцарь, - Эдо решил ответить за меня.
Глаза капеллана широко раскрылись.
– Это правда?
– Я так и сказал, не правда ли?
– Подтвердил я.
– Ты знаешь, кто это был? Как его имя?
Я все еще смотрел ему в лицо. Или он умел контролировать себя лучше, чем большинство людей, или это действительно был не он.
– Нет, - в конце концов сказал я.
– Как это случилось?
Вернулся Осрик с деревянным блюдом в одной руке и маленьким котелком в другой. Котелок он сразу подвесил над огнем, а блюдо с хлебом и мясом поставил около меня; мой желудок с готовностью издал глухое бурчание, но я проигнорировал его.
– Не важно, как случилось, - сказал я.
Щеку опять дернула боль, и я приложил руку к порезу.
– Все еще кровоточит?
– Спросил Гилфорд, подходя ближе.
– Ничего страшного, - ответил я, отходя от столба и садясь на табурет.
– Почти нет.
Если я видел не Гилфорда, то кто же это был. И кто нанял тех людей?
– Порез выглядит глубоким. Дай мне посмотреть.
Он присел на корточки рядом со мной, вытащил из рукава лоскут ткани и осторожно приложил к моей щеке.
– Ничего серьезного!
– Повторил я, резко отворачиваясь от него к очагу.
Гилфорд отшатнулся, по его растерянном взгляду я понимал, что это не мог быть он. Гнев неожиданно вспыхнул во мне, и я почувствовал себя дураком. Я собирался обвинить в заговоре священника, человека Бога и Церкви, который всего три недели назад вылечил меня от лихорадки. Того самого священника, который был капелланом и исповедником человека, являвшегося сейчас моим лордом.
В зале стало тихо, только булькала похлебка над огнем и потрескивали поленья в очаге. Я чувствовал на себе недоуменные взгляды и спрашивал себя, что они сейчас думают.