Верный способ избавиться от пьянства, курения, наркотиков

Каспаревич Андрей

Но главная заслуга А. Довженко состоит в разработке уникального метода «кодирования от алкоголизма и табакокурения», метода, который выдержал все наскоки со стороны неучей и шарлатанов от медицины, был и остается самым современным словом в эмоционально-стрессовой психиатрии. В то же время Довженко был начитанным, разносторонне образованным и удивительно простым и добрым человеком. Он прекрасно играл на пианино, хорошо пел, был изумительным рассказчиком и даже «моржом». Он лечил всех – портовых рабочих и спившихся бомжей, министров и знаменитых актеров, послов и космонавтов, членов Политбюро ЦК КПСС…

Биография Довженко – это биография труженика, работавшего с первых и до последних лет своей жизни. Родился Саша Довженко 29 марта 1918 года в Севастополе, в семье моряка.

Отец был машинистом теплохода «Армения», неделями, а то и месяцами пропадал в море, так что все заботы по семье и воспитанию детей лежали на маме, работнице столовой. Она-то и приобщила Сашу к каждодневному труду.

Александр любил море. Его влекла романтика морских путешествий. Однако в охраняемый порт мальчишек-сорванцов и близко не допускали! И тогда, глядя в глаза охраннику, Саша просил: «Пропустите, дяденька!» И их пропускали. Тогда он и не подозревал, что его взгляд гипнотизирует. Довженко вспоминал: «Однажды, когда мне было тринадцать, я, играя с ребятами, сказал одному из них: „Спи!“ И он уснул. Так я впервые ощутил в себе гипнотические способности».

Этот данный Богом дар позднее Довженко использовал при разработке своего уникального метода. А пока он лечил своих друзей, снимая головную и зубную боль, стрессовое напряжение. И довольно успешно. Закончив школу и факультет заочного обучения, Александр три года ходил вместе с отцом в море. Именно в эти годы, после многочисленных сеансов гипноза, которые он проводил с членами экипажа, в нём созрело твердое решение стать врачом. В Крымский медицинский институт он поступил в 1936 году.

Став медиком, Довженко, не отрицая старых, медикаментозных методов, смело начал внедрять и самые современные психотерапевтические приёмы и методики. Как-то к нему обратился начальник порта (Довженко был главным врачом портовой поликлиники) с просьбой вылечить вконец спившегося, но очень ценного специалиста. «Не могу, не умею», – отговаривался Довженко. Но в конце концов сдался и провёл с этим специалистом несколько гипнотических сеансов. И произошло чудо. Безнадежный пьяница перестал выпивать. Вскоре разговоры о чудесном исцелении вышли за пределы порта. К Довженко потянулись люди: «Романыч, помоги!» Романыч, которому не было ещё и сорока, как правило, уступая просьбам, лечил, всё больше убеждаясь, что желание пить можно надежно подавлять не только традиционными медикаментозными методами, но и психотерапевтическим внушением.

Во время сеанса внушения больной должен находиться лишь в расслабленном полугипнотическом состоянии. И ни в коем случае не спать! Он должен всё слышать, реально ощущать и воспринимать. Чуть позже Довженко разработал и формулу кодирования, закрепляющую сформированную во время сеанса «доминанту-код». Так появилась научно обоснованная система «кодирования по Довженко». Тяжелопроизносимый и плохопонимаемый обычными людьми термин «стрессопсихотерапия» чаще всего заменяется более понятным «кодирование». Время тогда было послевоенное, и в чести были разведчики, добывавшие в тылу врага ценные для победы сведения. А чтоб эти сведения стали недоступны радиоперехвату, они кодировались при помощи специальных шифров, и прочесть их мог только тот, кто имел ключ к шифру и мог эти сигналы раскодировать. Так с лёгкой руки Александра Романовича, метод передачи сведений, необходимых для победы над зелёным змием, в головной мозг больного получил название «кодирование».

Невероятно, но по мере того, как росло число вылечившихся пациентов, всё плотнее смыкали свои ряды враги нового метода. По существу, вся традиционная медицина восстала против него. Отчасти это объяснимо, ведь новый метод эмоционально-стрессовой психотерапии начисто отвергал старые взгляды на проблемы алкоголизма. Довженко, к примеру, первым из многочисленных «теоретиков» стал считать алкоголизм тяжелейшим заболеванием. Причем заболеванием, отягощенным психическими расстройствами. «А коли алкоголизм – это тяжелая болезнь, то, как и всякую болезнь, её нужно лечить и не загонять внутрь с помощью скандалов и разводов. Мы ведь не лечим воспаление лёгких с помощью угроз типа „Уйду! Разведусь!“»

Свои знаменитые сеансы он начинал

словами: «Дорогие друзья». И это было правдой – к пациентам, кто бы они ни были, он относился одинаково дружески, с такой простотой и искренностью, с какой эти прошедшие огонь и воду люди ещё не сталкивались.

Неожиданный и болезненный удар по методу нанесла церковь. Священнослужители нашли в приёмах кодирования нечто сатанинское, подавляющее человеческий разум. Договорились до того, что простое слово «кодирование» в их среде по значению приравнивалось к страшному слову «зомбирование». Но жизнь, как водится, всё расставила на свои места. Пришло время, и святые отцы приехали в Феодосию: «Лечи, Александр Романович! Спасай, дорогой!»

Шло время, и о феодосьевском кудеснике Довженко узнали в высочайших партийных кабинетах. И вскоре на одной из цековских подмосковных дач ночью был закодирован один из членов Политбюро ЦК КПСС. Перестав «принимать на грудь», партийный чин настоял на объективной оценке того, что делает Довженко. Выехавшая в Феодосию компетентная комиссия Министерства здравоохранения СССР констатировала: тысячи пролечившихся у врача людей не пьют. Подтвердила своё заключение комиссия выводами высоких медицинских экспертов и специалистов. Это было в начале 1980-х годов. Но потребовалось еще 5 лет, чтобы метод получил наконец официальное признание, а его автор – авторское свидетельство об изобретении, лицензию и положенные в таких случаях звания и почести.

Так незадолго до кончины Александр Романович стал народным врачом СССР и заслуженным врачом Украины, кавалером Золотых медалей Циолковского, Королёва, Гагарина. На звание Героя Социалистического Труда и лауреата Государственной премии Довженко не потянул – не хватило партийности.

Ну и напоследок хочется вспомнить об одной женской судьбе, которая попала в добрые руки Довженко. Актрису Ирину Печерникову (учительницу из фильма «Доживём до понедельника») люди узнавали на улицах, в трамваях и троллейбусах. И со всеми она была одинаково общительна и ровна. Но, когда актриса стала звездой советского кино, многие стали замечать, что Ирина не то чтобы злоупотребляла спиртным, а не всегда вовремя останавливалась. Через два года Ирина вышла замуж за актера Бориса Галкина (фильмы «В зоне особого внимания», «Ответный ход», «Гражданин Лёшка»). Молодые получили великолепную квартиру. Интересные встречи, частые съёмки, растущая популярность, застолья и постоянные гости. Всё, казалось, складывалось хорошо. Пока. Но то ли от отсутствия детей, то ли ещё отчего жизнь у Ирины и Бориса не заладилась. Измучив друг друга пьяными скандалами, они наконец расстались. Но было уже поздно – пьянство засосало бывших знаменитостей.

Галкин откровенно запил. Ирина, игравшая теперь уже в Малом театре, позволяла себе «под градусом» появляться даже на сцене. Терпение Юрия Соломина, художественного руководителя Малого театра, в конце концов лопнуло. И Ирина Печерникова оказалась в Феодосии у Довженко.

По возвращении Юрий Соломин зашел её проведать домой. Они сидели на кухне. На столе – чай, конфеты, печенье. «Ты знаешь, как я боялась ехать к Александру Романовичу, волновалась так, что даже язык отнялся, – рассказывает Ирина. – А он подошел ко мне, положил руку на плечо и говорит, глядя мне в глаза: „Я тебя где-то уже видел! Скажи где?“»

Потом, уже после «кодирования», когда познакомились ближе, Довженко всё спрашивал: почему артисты так много пьют и так часто спиваются? Ну что она могла ответить? Помнится, сказала, что мешает, мол, популярность, любовь зрителей, которые балуют актёров и всё им прощают. Люди старшего поколения помнят ту, прежнюю Печерникову, которую мы видели и в «Каменном госте», и в «Доживём до понедельника», и в «Вешних водах», и в «Двух капитанах» – изящную, красивую, с природной мушкой на щеке. Всё куда-то делось буквально в считанные годы – и толпы поклонников, и режиссёры, и популярность, и красота. На кухне сидела состарившаяся до срока, задавленная одиночеством и горем пожилая женщина. Вдруг Ирина тихо произнесла Соломину: «Ну почему вы не прогнали меня в Феодосию ещё тогда, когда я только начинала? Довженко, оказывается, уже лечил! Ведь я потеряла всё!»