Верный выход из тьмы
Шрифт:
– Жаль, не удалось разведать, как именно выглядит этот предмет… Не уверен, сможешь ли ты его опознать, – Роки заметно беспокоится.
«Он боится за меня или за результат?», – задумался Том, ища ответ в глазах учителя.
– Не переживайте. Я разберусь, – уверил парень.
– Завтра в шесть утра проводник будет ожидать тебя в порту, – Роки замер, смотря на Тома.
– Я понял. Могу идти?
Учитель сначала сверлил парня взглядом, а затем резко и отчаянно прижал к себе. Такой трогательный жест его удивил. Никогда раньше Роки не делал ничего подобного.
– Будь аккуратен, Томми, – отпрянул Роки.
– Лорд, я вернусь к истинному рассвету, – твердо произнес парень, подмигнув.
– Принеси нам солнечный горизонт, – грустно улыбнулся Рунар.
Томас поднимался по лестнице зала и чувствовал взгляд учителя. Возвращаясь домой, алхимик думал, что будет дальше, не понимая, боится ли смерти.
«Долг должен быть выше страха», – набрался храбрости Том.
Войдя в дом, он заметил: пьяного отца на кухне нет. Киллиан достиг своего предела и бродит в стране больных снов.
«Снов, в которых не существует полукровок и аврорцев», – хмыкнул алхимик.
Мама стоит у кухонной тумбы, измельчая травы пестом. Рядом корзина, наполненная цветами наполовину.
– Ты снова ходила туда… – в глазах Томаса засверкали огни.
С невинной улыбкой мама посмотрела на сына, перестав толочь травы. Делия в любом возрасте и виде сохраняет хрупкое изящество. Овальное лицо. Широкая переносица ровно сужается к заостренному приподнятому кончику. Вместе с маленькими ноздрями ее нос образует почти идеальный треугольник. Пухлые бархатные губы. «Олений» взгляд темно-зеленых глаз. Рыжие, всегда аккуратно уложенные волосы. Общая внешняя ухоженность.
«Почему она до сих пор с этим идиотом?», – недоумевает Том, сравнивая отца и мать.
– Мама, сколько можно говорить? Рынки полны бандитов и всяких… – алхимик сделал паузу, – нехороших людей. Неужели мне нужно разжевывать это сто раз? – он обессиленно рухнул на стул.
– А я и не из тех, кто дрожит от страха при виде «всяких нехороших людей», – Делия достала из кухонного шкафчика фарфоровую чашку. – Будешь ромашковый чай?
– Во-первых, ты знаешь, что я пью. А во-вторых, я не могу подвергать тебя опасности.
Женщина залила горячей водой тертые лепестки и добавила кокосовую стружку. Нежный дразнящий аромат заполнил кухню. Запах этого чая ассоциируется у Тома с уютом и материнской любовью, с рассказами о мире в солнечном свете.
Делия подала чашку сыну и села напротив него. Алхимик погрузился глубоко в свои безжалостные мысли.
– Все в порядке? – спросила мама.
– Отец стал в последнее время слишком… – парень задумался, изучая собственные пальцы, – жестоким.
На самом деле Том хотел сообщить не это. Но ему внезапно стало тяжело осмелиться.
– Не переживай, Томми, когда твой отец наконец допишет свою книгу, то будет чуточку счастливее, – мама мило улыбнулась.
– В таком состоянии… Что за хмельную бессмыслицу папа напишет? –
Делия негромко хихикнула.
– Надеюсь, у Киллиана талант. Иначе он попросту опозорится.
– Мама, я собирался тебе кое-что сказать, – алхимик заметил внимание во взгляде Делии. – Я отправляюсь на важное задание… в Полярную Аврору.
Женщина неторопливо поднялась из-за стола. Весь особенный блеск в ней испарился. Мать стала ходить по комнате, словно в трансе. Руки задрожали. Стеклянные бессонные глаза зарделись. Из них полились жгучие слезы.
– Мама, ты чего? – вскочив, забеспокоился Томас.
Он приблизился к женщине и положил руки на ее хрупкие беломраморные плечи.
– Тебе нельзя туда… Ты там погибнешь, Том! – Делия заревела, вцепившись ногтями в рубашку сына, словно кошка, которая вот-вот упадет.
– Мама, успокойся, – парень прижал к себе дергающуюся женщину. – Теперь скажи, где твои таблетки?
– Не надо, Мариана! Призраки уверили: я не больна…
– Господи… – утомленно перевел дух Том.
Алхимик привык к шизофрении матери: Делия много лет имеет это заболевание. Парень постоянно поддерживает маму, искренне любит и восхищается ее силой духа. А сейчас Том не знает, как оставит маму без защиты, один на один со своими демонами.
Томасу удалось посадить Делию на стул и отыскать таблетки, пересмотрев несколько скудных шкафчиков кухни.
– Выпей, я прошу тебя, – сын встал рядом с матерью.
Женщина взглянула на него заплаканными глазами. Дрожащими худощавыми пальцами Делия положила таблетку в рот и запила прохладной водой.
Томас сел на пол и положил голову на колени матери, крепко сжав бледную ладонь женщины.
Они сидели так, недвижно, на протяжении тридцати минут, в тишине, наполненной тревогой, терзаниями. Делия как никто другой знает, что главный враг – внутри. Ведь почти каждый день она борется с собственным разумом, который не слушается, словно переносится в другую реальность.
В конце концов гнетущее молчание нарушилось. Женщина погладила волосы сына. Тот взглянул в глаза матери: возвратилась ли ее душа из бездны, оторванной от настоящего мира?
– Мама… – тихо произнес алхимик.
– Я бы очень хотела, чтобы ты остался дома… Но знаю, как много места в твоей душе занято любовью к родине. Если ты хочешь быть героем, то не отступишь. Правда, будем честны, от мертвого храбреца толка мало. Идти к врагу в руки – глупость, – слезы все еще льются из глаз Делии.
– Ты мечтаешь о солнце. Я хочу подарить тебе его… – сын потянул руку к лицу женщины и вытер слезу.
– Звучит так по-идиотски, – грустно улыбнулась мама. – Конечно, это так, но…
– Так позволь мне совершить это… Поверь, я способен. Ты снова будешь счастлива. Отец перестанет пить. Дела пойдут в гору. Без угнетения аврорцев наша страна станет процветать снова. Только представь…
– Я готова поверить в это, – женщина встала со стула, прошла до середины кухни, остановилась и обернулась. – Для начала мне нужно рассказать тебе кое-что.