Версаль под хохлому
Шрифт:
– Мамин рассказ весь слышал, – не стал врать Вадик. И повернулся ко мне: – Вы из полиции?
– Представляю особое подразделение, – обтекаемо ответила я. – К нам обратилась Анна Маркелова, которая убеждена, что ее отец невиновен.
– Анна Маркелова? – эхом удивленно повторила Жанна.
– Дочь второго мужа Ники, – пояснила я. – Наверное, Вадик ее знает, раз дружил со Светой.
– Никогда не видел названную вами девушку, – ответил Ремнев-младший. – Видимо, она со Светой не общалась.
– Все, кто поумнее, со Светой не общались, –
Вадим грустно посмотрел на нее.
– Я с ней тоже порвал, ты зря в последнее время постоянно Светке трезвонила.
– Надолго ли? – тяжело вздохнула мать. – Сколько раз вы ругались, а потом вновь любовь-морковь, встречи под луной.
– Вадим, откуда вы знаете, что ваша мать общалась по телефону с Потемкиной, если между вами и Светой пробежала черная кошка? – поинтересовалась я.
Молодой человек поднял руку:
– Не нападайте! Вообще-то я в шоке, потому и заболел. Если понервничаю, сразу нога отказывает, какой-то дефект сосудистой системы. Начинается спазм и – бац! Не могу ходить.
– Тебе работать надо, – высказалась Гуськова, – а не на шее у матери сидеть, тогда не будет времени свои болячки лелеять.
Вадим сел на стул и чуть отставил ногу в сторону.
– Знаю, вы, Жанна, меня не любите, считаете захребетником, но я действительно, если из-за чего-то сильно переживаю, испытываю боль в ноге, мне нужно сразу сесть.
– Иди в школу, преподавай рисование. Там любому мужчине, даже колченогому, обрадуются! – не дрогнула Жанна.
Вадик повернулся ко мне:
– Хорошо, что вы пришли. Я не знал, куда бежать, к кому обращаться. Со Светой мы расстались, можете наши телефоны посмотреть. Мы давно не перезванивались. Она мне всего один раз недавно звякнула, пожаловалась, что ее моя мать достает, попросила ее утихомирить.
– Вадик, ну и слова! – возмутилась Ремнева.
– Нехорошо выразился, ты права, – устыдился художник, – но, мама, суть от этого не меняется. Тем более что это не мои слова. Ты начала третировать Светлану. Зачем?
– Чувствовала, что опять у вас роман зачадил! – вскричала Алиса. – Не нужна нам в семье наркоманка, воровка и шлюха. Ты интеллигентный, ранимый мальчик, а она просто дрянь. Я хотела, чтобы змеюка от моего сына отстала.
Парень с укоризной поглядел на мать.
– Мне, конечно, не стоило употреблять в отношении тебя слова «достает» и «утихомирить», но, мама, все равно уймись, пожалуйста. Ты ошибаешься, у нас со Светой полный разрыв.
– Заведешь своих детей, протащишь их через ухабы жизни, а потом появится жаба и протянет к ним лапы, посмотрю тогда, как ты отреагируешь... Дайте мне воды! – взвизгнула Алиса.
Жанна протянула ей бутылку.
– Мама не злая и не наглая, – защитил родительницу художник, – но, если речь идет обо мне, тормоза у нее отказывают, объективность пропадает. Как же, я ведь гений, Леонардо да Винчи двадцать первого века, великий и потрясающий художник, нет в подлунном мире ни одной женщины, достойной меня...
– А это не так? –
– Увы, до Леонардо мне никогда не дотянуться, у меня скромный дар рисовальщика, надеюсь устроиться по профессии в какую-нибудь фирму. Хочу иметь стабильный оклад, – вполне разумно пояснил парень. – Вы разрешите мне рассказать, что случилось?
– Начинай, – кивнула я.
– Только пусть мама не перебивает! – взмолился Вадим. – Она всегда резко реагирует на любые мои слова, не так их понимает, наизнанку выворачивает. Очень мне с ней тяжело.
– Вадик, прекрати нести чушь! – взвилась Алиса. – Я на твоей стороне! Сейчас же замолчи и пошли домой! Сначала меня в известность поставишь, что у тебя со Светой произошло, а затем решим, стоит ли...
– Вот видите, – вздохнул Вадим. – И так всегда. Мама мгновенно на мою защиту кидается, инстинкт медведицы срабатывает. Напрочь забывает, сколько мне лет, не принимает в расчет, что я давно мужчина.
– Вот с этим можно поспорить. Мужик без денег – просто самец человеческого рода, – не упустила возможности ущипнуть Ремнева Жанна.
Я встала.
– Пойдемте, Вадим.
– Куда? – занервничала Алиса.
– В наш офис, – ответила я. – Там спокойно и побеседуем.
– Еду с вами! – закричала Ремнева. – Нельзя ребенка без родителей арестовывать!
Вадим закатил глаза:
– Мама, очнись! Я иду сам, добровольно. И мне давно исполнилось восемнадцать. Не позорься.
Алиса закрыла лицо руками:
– Вот, я, выходит, позор сына. Дожила... Он хочет со мной разъехаться, бросит меня. Останусь одна.
– И как на это мне реагировать? – покачал головой парень.
Жанна неожиданно подошла к Алисе и обняла ее:
– Поезжайте, я ею займусь. Сходим в супермаркет, купим вкусненького. Ступай, Вадюша, о маме не беспокойся.
– Красивый у вас офис, – одобрил Вадим, усаживаясь в кресло, – минималистичный интерьер. Но так и просится яркое пятно на стену – картина абстрактная. Она привлечет внимание и добавит пикантности. Сейчас кабинет, несмотря на стильную мебель и обилие техники, выглядит необжитым.
– Мы подумаем, – кивнул Котов.
– Могу вам сделать интересную композицию, – предложил Вадим. – Есть цветные карандаши? Покажу идею.
– Лучше мы сначала вас выслушаем, – остановил художника Егор.
– Зачем вам в последний раз звонила Светлана? – спросила я. – Только пожаловаться на мать или еще по какой-то причине?
Вадик откинулся на спинку кресла и положил ногу на ногу.
– Знаете, Света из меня цистерну крови выпила. Я, наивный маменькин сынок, опыта общения с женщинами не имел, увидел Потемкину в институте и глаза на нее поднять боялся. Светлана казалась мне очень красивой, яркой, шумной. Разве такая девушка посмотрит на хромоногого? И вдруг она сама ко мне интерес проявила – позвала в кино, на прогулку, постоянно за руку брала, обнимала. А я, полный идиот, не понимал, чего ей надо.