Вершина башни

Holname

Кальт не мог ничего на это ответить. От подобного кровожадного рассказа его глаза расширились. Лишь минуту спустя, когда Раиф снова вернулся к тренировке, наставник спросил:

— Ты где подобного наслушался? Тебе родители рассказали?

— Нет, в храме.

— Ты ходишь в храм из-за семьи?

— Частично. В прошлом моей отец был спонсором многих храмов в этом городе. Правда, он делал это не из-за глубокой веры.

— Тогда почему?

Кальт хмурился все сильнее. Задумываясь о том, почему же оба ребенка из этой семьи были такими странными, он невольно пришел к выводу, что причиной того могли быть только их родители. Возможно, поэтому ему и не терпелось теперь узнать больше об их отце.

Раиф

же, не обращая внимания на сильную заинтересованность наставника, спокойно объяснял:

— Он спонсировал храмы для того, чтобы те обучали детей из простого люда грамоте. Отец пропал, но заложенная им традиция осталась. Детей все еще продолжают обучать в храмах бесплатно, пусть теперь на это и уходят пожертвования самих же местных жителей.

— Хочешь сказать, что свое первое обучение ты получал в храме?

— Не совсем. Мой старший брат был учеником этой академии когда-то, так что обучать меня взялся он. Но посещение храма в прошлом было единственным способом послушать истории про моего отца про людей, с которыми он когда-то был знаком. — На мгновение руки Раифа замерли в воздухе и чуть крепче сжали рукоять деревянного меча. — Знаете, храм — это единственное место, в котором про него еще говорят хорошо.

Раиф снова резким взмахом опустил оружие, будто отгоняя от себя прочь все неприятные мысли. В то же время Кальт, чувствуя свою ответственность за неприятный разговор, внезапно заявил:

— Так, повернись ко мне.

Раиф опустил оружие и удивленно обернулся. Тогда же его наставник, подняв в воздух свой деревянный меч, встал в боевую позицию и серьезно сказал:

— Нападай.

Этот жест и эти слова вызвали удивление не только у Раифа. Окружающие, заметив происходящее, также замерли в непонимании. Вплоть до этого момента наставник кандидатов ни разу не поднимал меч против них. Даже Раиф понимал насколько ответственный это был момент.

Кое-как собравшись с мыслями, он сглотнул и сразу встал в стойку. Его взгляд встретился со спокойным взором наставника, и тотчас он побежал в атаку. Раиф был полон решимости нанести свой первый удар, но стоило ему приблизиться, как одним легким взмахом меча Кальт выбил оружие у него из рук.

Раиф резко затормозил, но даже не сразу понял, что случилось. Посмотрев на свои руки, которые все еще сжимались, будто удерживая рукоять, лишь теперь он понял, что меч уже валялся где-то рядом на земле.

— Слишком медленно, — сурово произнес Кальт. — Забудь про утяжелители и двигайся так, будто их нет.

Кальт посмотрел на выражение лица наставника и понял, что тот ждал еще одного нападения. Тогда, снова собравшись с мыслями, он бросился за своим мечом, схватил его и вернулся на прежнее место.

Наступила напряженная тишина. Смотря на наставника, мальчик судорожно размышлял:

«Про утяжелители я вряд ли забуду, но вот вложить всю силу в один рывок…»

Глубоко вдохнув, он на мгновение прикрыл глаза и секунду спустя тут же побежал в бой. Из-за полузакрытых глаз он даже не заметил, как подбежал к противнику. Кальт же использовал прежний прием: слегка приподняв оружие, он попытался ударить по мечу противника с такой силы, чтобы тот не смог его удержать. Понимая это, Кальт резко затормозил, широко расставил ноги и замахнулся оружием в ответ. Две направленные друг на друга силы, уверенная стойка и точность попадания сделали свое. Раиф смог отразить первую атаку, пусть и покачнувшись от нее. Сразу следом за этим он попытался развернуть направление меча и атаковать снова, но действия наставника были быстрее. Без труда, повернув кисть руки, Кальт ударил деревянным клинком по запястью мальчика, и тот от боли сразу разжал ладони.

В отличие от предыдущего раза, когда

Раиф даже не заметил выпавшего оружия, в этот раз он ощутил все четко. Посмотрев в сторону упавшего клинка, он лишь обреченно выдохнул. Наставник же, довольно улыбаясь, похвалил:

— Уже намного лучше. Запомни это чувство, хорошо?

— Хорошо.

Кальт развернулся и пошел куда-то дальше. Видимо, наблюдать за тренировками других пар. Тут же все ученики, которые так внимательно наблюдали за происходящем до этого, стали изображать вид бурной деятельности. Все вернулись к тренировкам, на площадке вновь зазвучали звуки сражений. Один лишь Раиф оставался в прежнем положении, просто смотря на свои покрасневшие, покрытые мозолями руками. В них все еще чувствовалась отдача после столкновений с мечом наставника.

«Какое странное чувство. Кроме семьи меня уже давно никто не хвалил. Только радости я от этого почему-то не испытываю».

Оглянувшись по сторонам, Раиф заметил несколько косых взглядов, направленных на него. Кое-кто из учеников все же не обрадовался подобному вниманию наставника ко всеми нелюбимому ученику.

«Может быть, это потому, что я понимаю, к чему это может привести?»

18. Лицемерие академии

Этот день немного отличался ото всех остальных. Казалось бы, обстановка была такой же, окружающие люди не менялись, и ситуация в семье была стабильно напряженной, но все-таки оставалось существенное отличие. Именно в этот день когда-то отец Раифа сбежал в башню.

Руки ужасно болели, а все тело ныло. Не сразу заметив признаки ухудшающегося самочувствия, Раиф продолжал тренироваться на скрытом стадионе без остановки. Он понял, что прошло много времени, лишь тогда, когда солнце начало опускаться, а на улице становиться темнее. Время еще было не самым поздним, но приход темноты говорил о том, что все занятия в академии подходили к концу.

Когда Раиф понял все это, он и опустил свой деревянный меч. Целый день он пытался занять себя чем-то, лишь бы отвлечься от плохих мыслей. Уроки в аудиториях для этого совершенно не подходили. На них он бы еще больше погружался в себя, и потому еще на рассвете вместо первого урока Раиф побежал на старую, уже неиспользуемую тренировочную площадку. Здесь было тихо, спокойно. Все аудитории, в которых проводились занятия, были далеко, и потому шанс появления посторонних был кране низок.

Внезапно Раиф почувствовал жгучую боль. Шикнув из-за нее, он сразу выронил из рук меч. Тот упал на землю прямо возле ног, а мальчик, взглянув на собственные ладони, в ужасе осознал, что они все были покрыты кровью. Мозоли, возникшие во время тренировки, натерлись так глубоко, что все это время из них постоянно сочилась кровь. Частично кровь успела иссохнуть, и на запястьях она смешалась и размазалась вместе с потом так, будто бы Раиф был буквально по локоть в крови. Он не понимал лишь одного: как он мог не заметить, что провел весь день в этом месте?

— Я так и знал, что ты прячешься здесь. — Внезапно прозвучал посторонний голос. Когда Раиф услышал его, то удивленно оглянулся. — Скажи, ты специально тренируешься за спиной у всех, чтобы потом выделиться перед наставником?

Двое мальчишек-одногодок уверенно шли ему навстречу. Они носили ту же форму, что и Раиф, были примерно одного роста с ним, но со стороны все же сильно отличались из-за разницы в чертах лица и цвета кожи.

Раиф чувствовал себя странно. Так, будто бы его действительно застали с поличным на чем-то плохом. Расслабив ладони и опустив их вдоль тела, мальчик повернулся к незваным гостям и четко сказал: — Тренироваться вне урока или нет — это выбор каждого. В этом нет ничего…