Вершины держат небо
Шрифт:
– Все?
– Все как есть, – подтвердил Куликовский. – Иван Иванович – волшебник, он все может.
– Сколько ревизий у нас было, а волшебник явился в первый раз, – сказал подполковник.
– Вот и пользуйся.
– Каких раненых в госпитале больше – тяжелых или легких? – спросил Матейченков, сразу беря быка за рога.
– Динамика такова, – ответил Крашенинников, не задумываясь. – после начала военных действий шли в основном легко раненые. А теперь, недели полторы, поступают
– Какие ранения самые тяжелые? – продолжал Матейченков.
– Обширные повреждения мягких тканей, вызванные минными взрывами. Открытые черепно-мозговые ранения. Травмы грудной клетки, и особенно – внутренних органов. Особенно много огнестрельных сложных переломов конечностей.
– Легко раненые есть?
– Есть и легко раненые. Это те счастливчики, которых чеченские пули задели по касательной.
Куликовский покачал головой:
– Мясорубка.
Матейченков спросил:
– Как у вас с медикаментами?
Подполковник вопросительно посмотрел на Куликовского.
Тот спросил:
– В чем дело?
Крашенинников еле заметно пожал плечами.
– Говори всю правду, – велел генерал-лейтенант. – всю как есть, ничего не утаивай. Ясно?
– Ясно, товарищ генерал-лейтенант. Медикаментов вроде поступает много, но все равно не хватает, – обратился он к Матейченкову.
– Как так? – удивился Матейченков.
– Да расходуется много, Иван Иванович, – пояснил Куликовский. – Прорва уходит каждый день, я сам наблюдал.
– Пошлите кого-нибудь, подполковник, забрать в машине три ящика медикаментов. Я на всякий случай захватил из Грозного.
Куликовский спросил:
– Из гумпомощи?
Матейченков кивнул.
– Очень кстати, – обрадовался подполковник. – Скажите, пожалуйста, там и антибиотики есть? – и он перечислил несколько мудреных и длинных названий.
– Обязательно, – произнес Матейченков. – Я в курсе дела. Сам следил за упаковкой ящиков, чтобы не надули ненароком.
– А как с перевязочными материалами?
– Тоже не хватает?
– Да.
– Вот их не прихватил, – сокрушенно произнес генерал-полковник. – А на складе у нас их навалом. Непорядок. Завтра же подошлю. А вы мне напишите, чего и сколько требуется. С запасцем.
– Будет сделано.
– А к тебе, Константин Борисович, большая просьба, – обернулся Матейченков к Куликовскому.
– Что?
– Поручи кому-нибудь выяснить по остальным краснодарским госпиталям, чего и сколько требуется.
– Тоже с запасом?
– Обязательно.
– Ладно. С чего начнем, Иван Иванович? – спросил Куликовский.
Хирург стоял молча, переводя взгляд с одного на другого.
– Пройдем по палатам, если Игорь Русланович
– Можно, если коротенько, – сказал Крашенинников, и по лицу его пробежала легкая тень.
– Но сначала я хотел бы побеседовать со всеми ходячими, – продолжал Матейченков.
– Нет проблем.
– Найдется у вас такая комната?
– Да. Библиотека.
– Сколько там мест?
– Пятьдесят.
– Все поместятся?
– Ходячих не больше.
– Соберите их в библиотеке, – попросил Матейченков. – Да медикаменты не забудьте забрать из машины.
Куликовский добавил:
– А то обратно увезем.
Хирург вышел.
– Ты тоже будешь говорить с ребятами? – спросил Матейченков.
– Да, скажу несколько слов, – решил генерал-лейтенант. – Многие ведь меня знают.
– Мне интересно выяснить, каков у них боевой дух, – признался Матейченков.
– И что они о войне думают.
– Вот-вот.
– Несколько минут посидели в молчании.
– Хороший хирург этот Крашенинников?
– Бог в своем деле, – коротко ответил Куликовский. И добавил: – Раненые на него молятся. У них идет молва, что он любого тяжелого может из могилы вытащить.
– Хорошо, что сказал. Надо будет поощрить его.
– Его сманить у нас пытаются.
– А он?
– Ни в какую.
– Куда сманить? В Москву?
– Бери повыше, – улыбнулся Куликовский. – В Америку.
– Ну да.
– Ей богу. Целая делегация приезжала, уговаривать. Клинику свою там обещали, деньги для исследований.
– Каких исследований?
– Он там какой-то новый способ лечения открыл. Сращивания разорванных взрывом тканей.
– А они как узнали?
– Очень просто. Он статьи об этом писал, и в разных медицинских журналах публиковал.
– Не ценим своих людей, не ценим. Ну, ничего придумаем что-нибудь. Да, а что же Крашенинников ответил американцам?
– Отказался.
– Напрочь?
– Напрочь.
– Что же он сказал им, не знаешь?
– Я, говорит, здесь больше нужен. Здесь находится мой боевой пост, и я не могу его покинуть.
– Ты что, присутствовал при разговоре?
– Да. Он сам отказался разговаривать с американцами наедине.
– Ты запретил, что ли?
– Он сам меня пригласил. У меня, говорит, нет никаких секретов, – произнес Куликовский.
– Так они от него и отстали?
– Нет, долго уговаривали. Здесь, говорят, это ваш потолок – главный врач в военном госпитале. А у нас вы будете главой нового направления в медицинской науке. Особенно распинался один старенький профессор, говорят, мировое светило. У нас, говорит, вы станете звездой первой величины.