Вершины держат небо
Шрифт:
– Ага, успел насмотреться?
– Выше головы.
– Мне об этом можешь не рассказывать. Навидался и наслышался и я, когда командовал Объединенной группировкой наших войск в Чечне. И скажу тебе, Иван Иванович, так: это все – дела не народа.
– А чьи?
– Его правителей.
– И есть такая грань?
– Очень четкая.
– Иногда сомневаюсь.
– Я сам прошел через твои сомнения, Иван Иванович. То, что сейчас творится в Чечне, вполне может повергнуть в шок. Но я всегда помнил, что мы воюем не с народом, а с бандитами.
– С
– Моя заветная мечта была, и я об этом не раз говорил, – превратить Чечню в такой дом, в котором могли бы жить и чеченцы, и русские, и татары, и вообще люди любых национальностей.
– Да, ксенофобия, ненависть к людям другой национальности – малопочтенное чувство, – согласился Матейченков.
– Видишь ли, Иван Иванович, я отлично помню времена СССР, как, думаю, и ты…
– Само собой.
– Не будем касаться развала великой страны, и тех, кто это совершил. Слишком больно.
– История все расставит по местам.
– Я сейчас, собственно, о другом, – вздохнул Куликовский. – Мне – судьба военного человека – довелось жить и служить практически во всех республиках бывшего СССР, от Москвы до самых до окраин. И потому я имею возможность и судить о них, и сравнивать между собой.
– Поездил и я.
– Тогда, думаю, согласишься со мной: чтобы тебя уважали в данной республике, или, будем говорить, в данной стране, необходимо, прежде всего, проникнуться культурой этого народа.
– Не быть инородным телом.
– Вот-вот, ты хорошо сказал, – подхватил Куликовский. – Не быть там инородным телом. А для этого есть путь, и он очень простой: нужно изучить культуру коренного народа, его обычаи.
– И в первую очередь – язык.
– Безусловно.
– И чеченцы не исключение?
– Нет.
Помолчав, бывший командующий произнес, как нечто, глубоко выстраданное и личное:
– Да, у чеченского народа свои вековые обычаи, сохраненные с древних времен, свой менталитет. Наконец, свой жизненный уклад. И мир они видят по-своему, я бы сказал, по-чеченски.
– Понимаю, от этого не уйдешь, – кивнул Матейченков. – Но мы с ними соседи. И поэтому обязаны думать, как строить с ними взаимоотношения.
Куликовский согласился:
– В этом соль вопроса.
– И как бы ты на него ответил?
– В принципе здесь возможны две модели: либо цивилизованные взаимоотношения, основанные на международном праве, как, например, у европейских стран…
– Либо?
– Либо отношения с позиции силы. С Чечней, к сожалению, сейчас возможен только второй тип взаимоотношений.
– А возможен, по твоему, переход к первому типу?
– Возможен, когда мы сами создадим для этого предпосылки, – твердо ответил Константин Борисович. – Сейчас таких предпосылок, к сожалению, нет.
– Наши мысли совпадают.
– Очень рад.
– Война, конечно, это страшно, – задумчиво произнес генерал Матейченков. – Но бывают случаи, когда она диктуется суровой необходимостью…Не так ли?
– Да. У меня на
– Какая?
– Война вызывается, так сказать, разными уровнями цивилизации. Ты меня понимаешь?
– Не очень.
– Вот пример. Наша война с Германией. Мы находились на разных полюсах цивилизации, и потому военное столкновение было неизбежно. Со всеми ужасающими последствиями.
– А возвращаясь к Чечне…
– Там и вовсе дикость творится. Какое-то средневековье, и при этом в худшем его издании.
– Да, я имел возможность в этом убедиться.
– В этом виноваты правители бандиты.
– Но мы в данном случае говорим не о причинах, а о последствиях, – произнес Матейченков.
– И разговор с бандитами может быть только один, – подхватил Куликовский. – Их нужно уничтожать, как нечисть, как плесень, а не вступать с ними в какие-то переговоры.
– Ты убежден?
– Да, это мое твердое убеждение. Я вынес его после долгих размышлений, после многих кошмаров, которые мне довелось видеть на чеченской земле. Ты пойми, Иван Иванович, – загорячился Куликовский. – нынешние чеченские бандиты представляют собой крайнюю форму экстремизма.
– Это фашисты.
– Именно фашисты! А насчет того, как следует разговаривать с фашистами, хорошо сказал один поэт – надеюсь, Иван Иваныч, ты угадаешь, кто:
РазговаривайС фашистамиЯзыкомПожаров,СловамиПуль,ОстротамиШтыков.Угадал?
– Обижаешь, Маяковский.
– Правда, здорово сказано?
– Отменно. И написано как будто сегодня, а не семьдесят лет назад, – заметил Матейченков.
И снова пути-перепутья, крутые пересечения дорог развели их в разные стороны…
Генерал Матейченков в мыслях снова и снова возвращался к самому началу второй чеченской кампании. Только теперь его интересовал взгляд на войну, так сказать, с двух сторон: с нашей и вражеской. Именно там в столкновении противоположных мнений, а порой и во взаимоисключающих сообщениях, он пытался отыскать некое зерно объективной истины.
Вот наши оперативные и военные сводки первых дней и часов, насыщенные порохом и кровью:
В чеченском небе непрерывно действует наша авиация, нанося бомбовые удары по обнаруженным скоплениям живой силы противника, по складам оружия и боеприпасов, по укреплениям и позициям бандформирований и одиночным целям.
Наши спецотряды минируют горные дороги, по которым перемещаются боевики, устраиваются завалы на горных перевалах.
Вблизи села Октябрьское Шалинского района разбомблены несколько кустарных нефтезаводов, а также замаскированная нефтяная скважина, случайно обнаруженная разведчиками.