Верю! Не верю!
Шрифт:
– Вышло, как дышло – бревном по загривку… Полагаю, этой истерикой обиженной Алисы дело не кончится! – огорченно предположил Дмитрий Андреевич. – Уж не обессудьте, Дмитрий Викторович, но полагаю Алиса вряд ли теперь захочет оставаться в вашем доме – девочка очень эмоциональная и с характером. И как же вы так… не сдержались – надо было просто объяснить незаконность таких действий. Она же ребенок еще, многого не знает, спрашивала у вас совета и хотела сделать, как лучше для беременной знакомой, а вы ее, не разобравшись, сразу в преступницы записали.
– Дмитрий
– И что? Да пусть себе обманывает! – не сдержавшись, повысил голос Дмитрий Андреевич. – Пусть Алиса верит своим друзьям и подругам, простым людям пусть верит, верит в чудо, в конце концов… Ну, нельзя же рубить топором по живому – нельзя лишать человека веры в добро и справедливость… Вон Вика до пятнадцати лет все письма Деду Морозу писала…
– Да никто не собирался ее в чем-то обвинять…
– Эх-хе-хе! Не собирался… не упрекал… а вон что вышло… Нет Киры, и все переругались в семье, – повздыхал Дмитрий Андреевич. – И Киру вы зря обидели, Дмитрий Викторович! Дочь моя не заслужила такого пренебрежительного отношения…
– Я Киру не обижал! Наоборот… – Дмитрий Викторович нахмурился – никогда ему не приходилось столько оправдываться.
– С женщинами нельзя разговаривать, как с подчиненными, они могут обидеться и не подчиниться… Сейчас Алиса позвонит Кире, все расскажет о вашей ссоре, и та сорвется из отпуска и завтра же прилетит домой… Отдохнула дочка! Ладно, пойду собираться…
– Как это собираться? – опешил хозяин дома.
– А вы как думали, Дмитрий Викторович? Что мы с Ирочкой Алису одну отпустим? Нет, уезжать, так всем вместе и с Димкой… Нагостились – поедем домой!
Виктория смотрела на побледневшего деда и корила себя за допущенный скандал – почему она не сгладила все углы, не перевела разговор в спокойное русло, а подзуживала сестру и нагнетала… Может, дед прав, и она стала черствая и высокомерная… из-за денег, которые нежданно-негаданно обрушились на нее. Она почувствовала себя богатой наследницей и стала свысока относиться ко всем и к своей семье тоже… Мамулечка уж точно не одобрит такое ее отношение к сестре и причастность к разжиганию скандала.
– Вы хоть не ссорьтесь! Давайте я попробую все уладить, – предложила Виктория, усаживая Дмитрия Викторовича в кресло в гостиной и поднося ему стакан с водой и таблетки. – Выпей, пожалуйста, и на будущее запомни, что в жизни ни в чем нельзя быть уверенному на сто процентов, обязательно надо оставить один шанс на чудо. Так говорит наша мамулечка, и мы все живем по этому правилу – особенно Алиса.
Виктория подошла к Дмитрию Андреевичу и тихо попросила его больше не поднимать опасную тему и присмотреть за Дмитрием Викторовичем – волноваться тому было категорически нельзя.
18
Поднявшись в спальню, Виктория остановилась в дверях.
По комнате были разбросаны вещи, шелковое, стеганное покрывало
Алиса рыдала на кровати, накрывшись с головой одеялом и забравшись под подушку, и никакие уговоры Ирины Андреевны на нее не действовали.
Рядом с кроватью сидел огорченный Ларион и подвывал вместе с молодой хозяйкой.
Вика решительно выпроводила Ирину Андреевну и Лариона из спальни и закрыла дверь. Постояла послушала горькие рыдания сестры и, присев на кровать, тоже заплакала.
Она вспомнила, как еще совсем недавно они радовались, когда приезжали в этот дом, как выбирали себе комнаты, как обещали друг другу никогда не ссориться и всегда быть вместе, как делились своими маленькими секретами и «страшными» тайнами, как вместе ревновали маму к новому мужу и родившемуся Димке, и как потом смеялись над своей ревностью… Куда это все ушло? Последний год они почти не общались, не секретничали в одной кровати под одним одеялом – у нее курсы, репетиторы, экзамены в школе и в Академию, у Алисы школа… и одиночество… Похоже, она, и правда, совсем «выкинула» сестру из своей жизни, вот она и «вцепилась» двумя руками в подвернувшуюся «подружку», погрузилась по уши в ее проблемы и всеми правдами и неправдами пытается их решить.
– Ты меня прости, – всхлипывая, произнесла Виктория, бросая на пол очередную бумажную салфетку. – Я тебя совсем забросила.
– Ага, – рыдая, поддакнула Алиса. – Предательница!
– Ну, прости, замоталась. У меня вон какая куча всего…
– А у меня нет…
– Балда! Радуйся! С сентября начнется… А поступать куда будешь?
– Не знаю… – снова зарыдала Алиса. – Никто не спрашивает, никто не советует…
– Вот мамулечка приедет и начнет тебя доставать, не обрадуешься…
– Скорее бы…
– Не вздумай ей отпуск срывать, – всхлипывая, строго предупредила Виктория. – Она так отдохнуть хотела.
– Ладно, не буду, – покивала головой под подушкой Алиса и снова разревелась. – Я домой хочу, на Цветной, в нашу старую квартиру и на дачу нашу хочу…
– Еще скажи: на грядки хочу!
Алиса затихла под подушкой, немного подумала, всхлипывая.
– Нет, на грядки не хочу, – вынырнула она из-под подушки и посмотрела на сестру опухшими глазами.
– Ну, слава Богу, – сквозь слезы, улыбнулась Вика, – а то у меня уже от одного упоминания о грядках спина заболела. А может, уговорим бабушку и дедушку поехать к нам на дачу…
– Сегодня? – замерла Алиса в ожидании чуда.
– Как ты себе это представляешь? Бабушка же Димку одного не бросит! А тащить его с собой большая морока – придется целый грузовик нагружать его вещами: стул, кровать, манеж, игрушки, вещи…
– А когда? – тут же поскучнела Алиса
– Мама с папой прилетят и поедем, – пообещала Вика.
Разочарованно повздыхав, Алиса взяла под руку сестру и прижалась к ее плечу.
– Это тебе он папа, а мне чужой дядька…
Виктория вздохнула – прав был дедушка, говоря, что Алиса скучает об отце и до сих пор переживает развод своих родителей.