Верю, судьба!
Шрифт:
– Скажите, а как нам лучше поступить дальше?
– спросил ламу Атис.
– Ведь совсем скоро…
– Ты это великолепно поймешь тоже совсем скоро, - улыбнулся лама.
– Проблемы следует решать по мере их поступления.
– А откуда вы узнали, что мы здесь?
– спросила Касси.
– Не случайно же вы нас нашли. Или все-таки случайно?
– Это имеет какое-то значение?
– спросил лама.
– По-моему, нет. Вероятно, нам всем необходимо было совпасть в какой-то точке времени и пространства. Мы совпали.
Из-под окна доносилось мелодичное пение - сотни голосов тянули одну и ту же мантру. Атис прислушался. Да, Ом-мани пел что-то очень похожее,
– Ты совершенно прав, Летатель, - покивал лама.
– Если они не будут петь, монастырь упадет на землю.
Касси помолчала. Ей почему-то сделалось неловко.
– Вы знаете, я… - она замялась.
– Я хотела поблагодарить за помощь, и…
Она замолчала. На самом деле она хотела сказать совсем другое. Может быть, у лам есть какие-нибудь средства, или снадобья, чтобы придать силы, или хотя бы попросить новую одежду, а то ведь холод возвращается, а они с Атисом совсем раздеты. Но, столкнувшись со спокойным взглядом ламы, Касси внезапно поняла, насколько все это неуместно.
У лам действительно был свой собственный путь, а у них, Летателей - свой. И почему-то важно было пройти его до конца самим, без чужих подпорок. Победить своими силами, или проиграть - но тоже своими.
Поэтому Касси сказала совсем не то, что собиралась.
– …и, может быть, у вас найдется что-нибудь поесть?
– проговорила она, и, внезапно смутившись неуместности фразы, отвела глаза.
– Мы можем дать вам еду, но это плохо скажется на цветах, - ответил лама.
– Сейчас для них каждый лишний грамм - непосильная нагрузка. Поэтому вам будет лучше долететь так, как есть.
Атис кивнул. Ведь верно. Ни он, ни Касси про это не подумали.
А есть, между прочим, хочется.
– Ладно, - вздохнул он.
– Мы всё поняли. Спать тоже не надо?
– Почему же?
– удивился лама.
– У вас есть полтора часа. Мы разбудим вас, когда начнем разворот.
– Тогда, извините, я…
Сил у Касси хватило лишь на то, чтобы опуститься на пол и подложить руку под голову. Почти сразу же она провалилась в черный сон.
Монастырь уходил, таял в небе. Только сейчас Атис и Касси сумели разглядеть его, а разглядев - изумились. Это был в самом деле огромный, не меньше двух километров в диаметре, летающий остров, сплошь заставленный строениями самых причудливых очертаний. Создавалось впечатление, что ламы создавали свой мини-город, ориентируясь только на сиюминутные желания, и не согласуясь ни с какими долгосрочными планами. Пестрое разноцветие медленно, плавно двигалось по небу, монотонное пение удалялось, таяло, и вскоре монастырь канул в простор, растворившись в нем, как сахар в чашке с чаем.
– Вот это да, - зачарованно протянул Атис.
– Его ж, по слухам, вообще никто вблизи не видел, а уж внутри побывать точно никому не доводилось.
– Здорово, - согласилась Касси.
Она душераздирающе зевнула. Выспаться и отдохнуть толком не удалось, но полтора часа отдыха лучше, чем ничего. Голова по-прежнему была тяжелой.
– Знаешь, - попросила Касси, - давай не будем снижаться. Давай лететь над облаками, и повыше. Понимаешь, на землю мы еще насмотримся, а я… - произнести это вслух оказалось трудно, - я хочу попрощаться с небом. Запомнить. Горизонт, закат и рассвет.
– Давай, - согласился Атис.
– А то, чуем мое сердце, мы теперь очень долго этого не увидим.
Заоблачный мир был многоцветным, и белым, и черным с золотым. Закат полыхал на полнеба. Внизу вставали расцвеченные им туманные башни, над головой, в недоступной высоте, мягко
Как же огромен был купол неба!… Туда, на эти колкие звезды, ушли двое странных, необычных, говоривших без слов. Где-то наверху был могучий и чудовищный конклав, что сыграл с Землей злую шутку - и все-таки проиграл двоим Летателям, которые сейчас из последних сил тянули Цветы на север.
И холодно. Какой же холод на самом деле царит в поднебесном мире!
– На рассвете будем в Песках, - проговорила Касси.
– Будем, - эхом повторил Атис.
– Очень хочется в это верить.
Рассвет они успели застать в небе. Но Цветы уже еле-еле держались в воздухе, они почти падали, шли с постоянным снижением.
Решение Касси подняться повыше сейчас просто спасало, иначе они уже давно оказались бы на земле. Когда солнце окрасило небо на востоке в бледное золото, и вокруг стало светлеть - цветы были уже на уровне облаков, и, как ни старались Атис и Касси их удержать - те продолжали терять высоту.
До Песков оставалось несколько километров.
Цветы умирали.
Полет их стал неровным, дерганным, словно цветам было больно от того, что с ними происходило, и Летатели уже ничего не могли с этим поделать. Они неудержимо опускались вниз, зарываясь в облака, как в рыхлую ледяную вату, Атис и Касси старались как-то удержать полет, замедлить падение - но тщетно.
Под облачным полем, уже расцвеченным сверху восходом, царила холодная предрассветная мгла. Цветы шли всё ниже и ниже, земля тянула их к себе, и тут впервые за всё время и Касси, и Атис вдруг ощутили полной мерой такую усталость и такой холод, которые раньше и вообразить не могли. Семена под трясущимися ладонями Атиса чернели прямо на глазах, и он вдруг с ужасом понял, что не сумеет, наверное, даже сжать ладонь в кулак, чтобы…
– Касси, - позвал он, - смотри!
Коготь выпал из ладони, и его тут же унесло порывом ледяного ветра. Атис в страхе попытался схватиться обеими руками за лепестки, но правая рука нащупала лишь пустоту - воздушные хризантемы опадали, как самые обычные полевые ромашки. Холод сжимал так, что перехватывало дыхание. Касси колотило. Не долететь им ни к какой бабе Фане, теперь это уже было ясно. Земля надвигалась - белое бесконечное поле с черной длинной нитью дороги. Заслезились глаза, не давая толком разглядеть, что впереди, и слезинки примерзали к щекам. Касси казалось, что она летит в темно-белесом тоннеле, где нет ни верха, ни низа, лишь только мелькание снежных мух, и чернота подступающего мерзлого сна.
Сумрак и внезапно ухудшившееся зрение едва не сыграли с ними плохую шутку - в самый последний момент Атис всё-таки сумел заметить летящую им навстречу землю, и неимоверным усилием справился с цветком. Касси, летящая следом, увидела его маневр и повторила его. Цветы, как большие усталые птицы, медленно опустились в снег рядом с дорогой.
– Сели, - прошептал Атис. Его трясло от холода.
– Не разбились. Не верю.
Говорить получалось только скупыми, отрывистыми фразами.
Цветок Атиса дернулся раз, другой, и затих. В предрассветном поле наступила тишина, давящая, пустая. Атис на подгибающихся ногах подошел к Касси, которая, плача, гладила свой цветок, тоже неподвижный, и вместе с ней принялся набирать в карманы семена, которые теперь отделялись от чашечки легко, словно никогда и не составляли с ней практически одно целое.